Гонимые в СССР художники и настоящие «стиляги» без флёра романтики

Вот, бывает, откроешь какие-нибудь воспоминания о годах трудной юности очередного "гонимого Советами" мастера культуры, и аж дух захватывает!

Особенно, если ты сама и семейство твоё происхождения пролетарского, родители твои и их родители "жили на одну зарплату", а про заграницу кино смотрели, когда это самое иностранное кино в кинотеатрах показывали… А потом, в Перестройку и после все вдруг узнали, что пока люди приземленные были балованы званием "гегемона", лучшие люди и тонкие души невыносимо страдали.. и страдали так невыносимо под этой гегемониею, что пух и перья в стороны!

Это мне попалась на глаза совершенно выдающаяся в своей харАктерности книга "Леваки" уехавшего из СССР в 1975 году Валентина Воробьева, автора вот такой вот полной глубоких смыслов красоты и других, не менее могучих произведений

И книга, признаюсь, заинтересовала меня гораздо больше, чем его изобразительные труды, потому что это настолько откровенный "документ эпохи", настолько он безжалостен как по отношению как к себе, так и в отношении окружения, что его, конечно, очень интересно прочесть, особенно тем, кто интересуется причинами развала СССР как строя и государства.

Я бы это назвала исповедью Mycobactérium tuberculósis — как известно, туберкулез заболевание заразное, опасное, приспосабливающееся к методикам лечения и приводящее к летальному исходу.

Вот, к примеру, описание "рождения гения советского андеграунда", которое будет посильнее "Фауста" Гете "Рождения знаменитости" Андрэ Моруа, потому что и современнее и короче:

«После встречи нового, 1963 года мы распрощались, но ненадолго. Верховный суд утвердил приговор. Борух сдал жену в тюрьму, упаковал «Ундервуд», взвалил на закорки дочку и исчез в зимней пурге. Представительный малый с лапами дровосека бросил якорь у старой подружки Галки Поляковой. Там он не ужился. Сдал дочку маме и смылся в Казахстан, оттуда перебрался в поселок Лосиный остров под Москвой, в дом «кинетки» из группы Нусберга.

Подобно своим братьям, Борух изредка брал карандаш и что-то рисовал на бумаге. Тогда он не знал, что в искусстве можно припеваючи жить, не владея академическим знанием. Зимой 1968 года я навестил его столярную мастерскую и обнаружил, как он ловко строгает доски, сбрасывая стружки на пол. — Старик, залей клеем мусор, вот тебе и модный асамбляж!

Почти каждый день он приходил ко мне в обеденный перерыв. Что-то ел, пил пиво и дремал в огромном кресле немецкой работы. Доску со стружками мы повесили на стенку. В тот же день видный бразильский дипломат Гидо Суарес купил у меня две картинки и напоследок спросил: — А это кто? — Это начинающий гений, — расхвалил я стружки. Когда бразилец отстегнул 100 рублей, что в два раза превышало месячное жалованье столяра, Борух стал неузнаваем. Месяц спустя на приёме у бразильцев я обнаружил целую стенку его ассамбляжей. Используя хорошо налаженные связи чёрного рынка, новоиспечённый гений быстро купил дачу на Валдае, автомобиль и женился на образованной художнице Татьяне Левицкой».

Исторически точно и стилистически прекрасно — вся история в трех абзацах.

Книга великолепна прежде всего своей обличительной мощью — перед читателем «пестрым сором» мелькают широко известные и малоизвестные имена, собранные в некий удивительный паноптикум, огромную свалку имен и событий, где свидетельствуют об эпохе и людях эпохи каждый огрызок, обрывок бумаги, бутылка с непонятным содержимым или сломанный стул.

А вот тут несколько более долгая, но от этого не менее занимательная история судьбы гонорара за изданный на Западе роман Пастернака "Доктор Живаго" — по нему лучше всего было бы снять криминальную комедию в стиле Ва-Банк… Только кто же так рискнет?

Роман «классика», ставший в Европе бестселлером, переводили на все языки мира, в банках Швейцарии оседали большие гонорары, а Пастернак и его близкие сидели без денег. Ольга Ивинская дала знать издателю, что ждет от него авторского гонорара, а это 150 тысяч американских долларов. Советские компетентные органы, посвященные в операцию, приготовили провокатора с деньгами. Зимой 1960 года к Центральному почтамту подошел красиво одетый иностранец с чемоданом в руке. Димка принял вещь, выдал подарок в виде матрешки и, оглядываясь по сторонам, вернулся домой. В чемодане оказалось 15 тысяч советских, основательно потрепанных рублей.

Димка, отлично знавший, что валюту прикарманили иностранцы, решил отомстить им за причиненное зло. Деньги поделили поровну. «Классик» обеспечил свою семью. Ивинские купили холодильник и телевизор.

/…../

10 февраля 60-го Пастернаку стукнуло 70 лет. Из дома он сбежал в семью Ивинских, где ждали дорогих иноземных гостей — знаменитого агента всех разведок Муру Будберг-Закревскую, подарившую Пастернаку потрепанный галстук Герберта Уэллса, и Веру Алексеевну Сувчинскую-Трейль, дочку известного в свое время капиталиста А.И. Гучкова, принявшего у царя отречение от престола в 1917 году. За столом сидели влюбленные Жорж Нива с Ириной, Димка с бабушкой и дедушкой. Обильная выпивка, вкусная русская еда, много икры и водки. Назавтра француз Нива и его русская невеста покрылись волдырями, а «классик» жестоко заболел и попал в больницу. В апреле писатель снова заболел, и 30 мая как гром среди ясного неба пришло сообщение о его смерти. На его похороны в пригороде Москвы собралось около тысячи человек, от верных друзей до анонимных почитателей, хотя официального сообщения о его кончине не появлялось. Заявились туда и художники Нусберг с Гробманом, снимавшие дачу в Переделкине.

/……/

Опытный обольститель и психолог Лева Нусберг за три месяца посиделок в этой семье вынес следующее впечатление: «Я был у них раз восемь. Их квартира на шестом этаже походила на склад потребительских товаров. В одном углу стоял ряд тульских, гербовых самоваров, в другом — ящики американских напитков, виски и джина, горы фирменных шмоток. В третьем — кучи книг и журналов, в четвертом — штабеля икон вперемежку с расписными прялками. Где они прятали деньги и валюту западных стран, я не знал, да мне было и наплевать».

А тем временем мои доверчивые сограждане смотрят фильм "Стиляги" и сопереживают героям… Они же пошли против "серого мира", они такие самобытные, такие искренние! Да нет, такие искренние-самобытные в "сером мире" были неплохо вписаны в товарно-денежные потоки:

В июле 60-го Ивинская с дочкой отдыхали в Тарусе, когда Димка принял второй чемодан с дубовыми рублями на пороге почтамта. Его повязали с поличным и круто прижали на допросе. «Чувак, — сказал грамотный мент, — выбор невелик: или нары на Чукотском полуострове, или чистосердечное признание, и поименно». Димка показал на /……/ и на всех завсегдатаев «коктейль-холла», где собирались лакеи Уолл-стрит — упадочные эстрадники Дыховичный и Слободской, Миронова и Менакер, Марк Бернес и Эдит Утесова. За потертые джинсы московские интеллигенты отваливали по двести рублей, не торгуясь, а за флакон парижских духов давали икону XV века.

Так с кем вы, деятели культуры?

А известно с кем — с платежеспособными заказчиками!

И, да, эти же самые люди и в президиумах заседали, и аплодировали кому положено, и пели душевно, и, думается мне теперь, что от души презирали тех, кому они это играли, писали, читали и пели — за "нехваткость" и наивную доверчивость…

Жаль, конечно, что эта дивная книжица не появилась гораздо раньше — тогда, когда чудесно прозревшие деятели культуры громили прогнивший советский строй и измучивший лично их партаппарат, а страна еще была читающей. Ох, и интересные бы коллизии вышли!

Читайте, уважаемые, читайте. О. сколько же нам открытий чудных еще предстоит…

НепоДзензурное традиционно тут:

https://vk.com/public199851025

или тут

https://old-venefica.livejournal.com/

Сарказм в уксусе, йад с перцем, окололитературные изыскания и прочие деликатесы, взращенные на отечественных реалиях.

Оставить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.

Что будем искать? Например,Человек