Один день из жизни Котлована Платоновича Андреева. Утопическая пародия.

Многоученые господа литературоведы пишут отчего-то, что тексты Андрея Платонова невозможно пародировать. Пласт, говорят, не тот, неподъемный, и времена не те, более ананасово-трюфельные настали теперь времена. А я вот не соглашусь. И повод таки есть (внизу для дочитавших будет ясно).

********

"Ветер дует из неизвестного места, чтобы люди, живущие в месте известном, не задохнулись" — дописывал он очередную инструкцию, когда его труды прервал зазвонивший телефон.

— Мелентьева? Как рожать? Снова? Да она же в прошлом году! И что, что ударница? Ах, не по этому? Как я не понимаю диспозицию? Я очень даже понимаю и одобряю, я даже сам готов, но не могу! Не снабжен, так сказать! Не уполномочен! Да, да, будет! И вездеход дадим, как не дать! А прошлых когда вернете? На нем и вернете? А детей? Отлично, значит, кадровые потери мы компенсируем!

Котлован Платонович закончил разговор и выглянул в окно. Лежавшая на столе недописанная инструкция недоласканной женою требовала внимания, но жена горела трудом на другом объекте, а он смотрел и смотрел в окно, смотрел мимо людей, чувствуя нарастающую силу горюющего ума и все более уединяясь в тесноте своей печали.

Вот уже третий год они строили очередную магистраль в сторону китайского брата. Свезенные единою государственной волей из разных мест, скованные единою целью, обязанные снова и снова перевоплощать однажды уже развоплощенное, заочно как бы живущие, они подчиняли свои силы великой воле геополитики, того райского устроения, когда для жизни не требуется много ума — а требуются только живые и крепко мозолистые руки, к которой их велено как следует приложить.

Слишком угрюмый для хитрости и слишком начитанный для беспечной простоты ума, Котлован Платонович осознавал величие воплощаемого его усердием замысла, но не понимал его цели, и часто ходил печальным от того, что жить ему было некуда, а думать просто так, в голову, ему казалось слишком обременительным — потому и сочинял он бесчисленные инструкции от "Как правильно ходить по грязи" и "Как расчесывать волосы на затылке" до пока еще не законченной — "Дыши правильно!"

Мыслительная работа напрягала его до невозможности, но прекратить в себе теченье дум он не мог — даже когда он сидал на очередном собрании, где полагалось держать свои мозги открытыми и незаполненными для того, чтобы люди, на то уполномоченные, наполняли их свышеодобренным, он почему-то все равно и от того мучительно думал — и о том, почему они оказались в это суровое время в этом прекрасном месте, и о том, от кого каждый год беременеет демографическая ударница Мелентьева, и о том, почему мужчины не могут таким же образом внести свой вклад в рождение новых рук, и почему у человека хотя бы не четыре руки… На этой мысли он тут же останавливал себя, что за четырьмя уследить трудно будет — а вдруг какая соберется учинить отдельное, совершенно неистовое безобразие, да еще и на рабочем месте.

"Я — ресурс, и ты — ресурс, вместе мы проложим курс!!" доносилось откуда-то пение, и казалось, оно тоже идет оттуда, откуда поддувал непонятливый ветер.