Настасья не могла без рёва смотреть рекламу, в которой показывали, как красивые девочки играют с куклой Барби, у которой есть свой трехэтажный домик и муж Кен.
Конечно, Настасья не ревела слезами, она ревела в душЕ. Хоть ей и было всего девять лет, но она отлично понимала фразы родителей по типу "надо растянуть деньги до сентября" ничего хорошего в апреле не обещали.
А тут еще, как назло, 25 апреля на носу — ее день рождения. Мечтать о Барби было не только бессмысленно, но и глупо. В лучшем случае мама ей подарит какую-нибудь заколку, а папа опять скажет: "Вот заколем свинью в ноябре, поедем в город, там выберешь себе, чего надо".
Но то ли мама была в настроении, то ли несчастный вид Настасьи, образовавшийся после просмотра диснеевских мультфильмов, между которыми опять показывали рекламу с Барби, но мама выдала главный секрет:
— Мне тетя Оля звонила. Они на твой день рождения приедут с дядей Семеном. Так вот, короче, дядя Семен купил для тебя Барби.
Настасья взвыла. Она обняла мать и попыталась ее поднять от счастья. Из глаз полились слезы.
— Честно? Ты не врешь?
— А чего мне врать. Вчера сижу на работе, кто-то звонит, беру трубку, там Ольга. Вот она мне и рассказала про твой подарок. Дядя Семен купил специально для тебя. Говорит, волосы у Барби золотистые.
— Золотистые? Это очень хорошо! Мам, я самая счастливая! Как мне теперь прождать эти пять дней! А с Барби было еще что-то?
— Этого я не знаю, потом увидишь.
Так-то Настасья не особо любила дядю Семена. Папа про него говорил, что он "слишком гнет из себя". Но дядя Семен был богатый, он торговал на вещевом рынке штанами. И пусть он сто раз "гнет из себя", но теперь дядя Семен был лучшим дядей на свете.
Дабы приблизить счастливый день, Настасья решила больше спать, чтобы время быстрее шло. Она приходила из школы, делала уроки, рисовала портрет будущей Барби (а также парочку макетов будущей одежды для Барби) и ложилась спать.
Примерно в середине недели мама немного огорчила Настасью. Оказывается снова звонила тетя Оля и сказала, что они не могут приехать в пятницу, а могут приехать в воскресенье.
— Ладно, — сказал Настасья, — будем делать мой день рождения в воскресенье.
В пятницу Настасья получила свою традиционную заколку и фразу про свинью. Но это было не главное. Главное случится в воскресенье.
В субботу вечером Настасья маялась. За неделю она так выспалась, что теперь спать совершенно не хотелось.
— Мам, а во сколько тетя Оля с дядей Семеном приедут? (Настасья впервые в жизни назвала дядю Семена дядей Семеном)
— Сказали, что в одиннадцать.
— Так, — быстро подсчитала Настасья, — значит осталось всего тринадцать часов. Мам, а это сколько минут?
— Много. Давай-ка ложись спать уже.
— Мам, а можно я лучше книжку почитаю? — спросила Настасья, намереваясь не спать всю ночь, а отсчитывать часы.
— Можно, но только недолго.
Настасья честно взяла с полки книгу про барона Мюнхгаузена и даже начала ее читать. Но читать быстро надоело, а захотелось взять в руки фломастеры (которые пару дней назад подарила бабушка) и рисовать альбоме будущий дом для Барби.
Через час Настасья сказал вслух:
— Осталось двенадцать часов.
Настасья не помнит, успела ли она сказать фразу "осталось одиннадцать часов", но разбудил ее отец, с шумом высыпавший дрова возле печки.
— Пап, сколько время? — спросила Настасья, спрыгивая с кровати.
— Спи давай, семь часов еще.
— Всего четыре часа осталось! — радостно крикнула Настасья. — А мама уже проснулась? Мам! Ты проснулась?
Из спальни вышла мама.
— Ну, и чего ты орёшь? У меня единственный выходной.
— Когда спать то? — удивилась Настасья, — Давай торт печь. Папа выноси в зал стол!
— Только давай, ты командовать не будешь, — сказал папа и затопил печь.
В десять часов Настасья не выдержала. Она надела резиновые сапоги и выбежала на улицу. Рядом с домом была большая куча бревен, из которых уже третий год папа собирался построить новую баню. Настасья забралась на самый верх, села верхом на бревно и начала вглядываться вдаль, где среди полей проходила асфальтовая дорога.
Она знала, что машина у дяди Семена светло зеленого цвета (папа смешно называл ее "двойкой"). А между тем, как машина появлялась на горизонте и доезжала до ворот Настасьиного дома, должно пройти минут пятнадцать.
Чем быстрее время подходило к одиннадцати часам, тем сильнее билось сердце Настасьи.
И вот на горизонте показалась зеленая машинка.
— Едут! — крикнула Настасья и буквально за один миг спрыгнула с бревен и добежала до дома.
— Едут! — крикнула она в доме.
— Чего ты орешь, давай, надевай лучше свое платье, — сказала ей мама и показала рукой на платье.
Уже через пять минут Настасья прильнула к окнам. Вот подъехала машина. Вышла тетя Оля. Вышел дядя Семен. Поздоровались с папой. Чего-то стоят, разговаривают.
— Мам, чего они не заходят?
— Сейчас зайдут. Ты за подарок спасибо сказать не забудь.
— Знаю я, не забуду!
Двери веранды заскрипели, сердце у Настасьи забилось, будто молоток застучал по железу. Со свистящим шумом открылась дверь дома. Гости вошли.
***
Настасья сидела в своей комнате и разглядывала "приданное" Барби. И пусть его было немного, но радость обладания заграничной красавицей не только грело душу, но и вгоняла в некоторую краску.
А в это время за праздничным столом проходил примерно такой диалог:
— Так ведь дорогая кукла. Настасья уже год по ней сохнет. В копеечку, наверное, вам влетела?
— Да ничего. Нам не сложно было. Это как бы не самая настоящая, это копия, но похожая на настоящую. Семен ее бартером взял недорого, у нее упаковка была чуть повреждена.
Настасья слышала, конечно, разговор, но твердо знала, что копия это тоже хорошо, так как оригинал, скорее всего, живет в Америке. Ну, а едкий запах пластмассы и резины это, что ни на есть, настоящие французские духи.
А завтра она понесет эту Барби в школу. Она специально никому не говорила из своих подружек о еще только предстоящем подарке, так как боялась "сглазить" (и мама подсказала).
Настасья до самого вечера разглядывала свою куклу, осторожно пытаясь поменять ей наряд, чтобы не поцарапать и ничего не отломить у этой красивой модели "настоящей девушки".
А где-то на полке сидели Катьки и прочие Маньки и с тоской смотрели на изящные формы красавицы из телевизора.