Время на часах едва перевалило за полночь. Удивительно, но поздние прогулки вдоль причалов морского вокзала оказались в тот выходной день совсем не популярны у местного населения — вокруг не было ни души.
Атмосфера наполнялась чем угодно, только не присутствием людей. В такие моменты сам Бог велел меланхолично облокотиться на поручни перед водой, мечтательно наблюдая за томно покачивающимися судами и ленивой работой грузовых кранов неподалеку. Окружающая обстановка делала все, чтобы в полной мере насладиться бесконечным полярным днем.
Атомный ледокол, нашедший здесь свое музейное пристанище, спокойно и величественно стоял практически не шевелясь. Безветренная погода превратила поверхность воды в абсолютно гладкую поверхность, которая отражала в себе предметы гораздо сильнее и красочнее обычного зеркала. Каждая деталь окружения ниже точки соприкосновения с водой выглядела более выразительно, чем есть на самом деле.
К сожалению, гигантское судно, вплетенное поближе к берегу тугими канатами, не располагало к приему ночных гостей, однако, совсем рядом есть другой экскурсионный маршрут.
Он доступен всем тем, кто готов немного потревожить покосившийся забор, который уже давно согнулся от старости и сопутствующих болезней, накопленных за всю жизнь этим трудягой.
Невысокий старичок скрывает за собой целое промышленное предприятие. Почти сразу по пути попадаются различные плавсредства, преимущественно, небольших габаритов. Некоторые из них находятся в плачевном состоянии и, скорее, всего играют роль хлама, который жалко выбрасывать и который годами копится на импровизированном «балконе» или «кладовке» судоремонтного завода.
Июньская ночь за полярным кругом, как две капли портовой морской воды похожая на день, вела себя совсем как обычная ночь, к которой мы все привыкли. Вышагивая по территории я отчетливо ощущал себя в темноте и делал все так, как будто меня никто не видит. Конечно, лезть на кран днем было бы довольно безрассудно, но в нерабочие ночные часы спокойствия и безмятежности все можно, не так ли?
Опьяненный внезапно появившимся ветром со стороны кольского залива, донесшим до меня резкий, но приятный крик чаек и гулкий звук работающих где-то вдалеке «жирафиков», я ненадолго потерял концентрацию и позволил себе насладиться моментом. За эти несколько минут мои товарищи, оставшиеся внизу, ушли чуть дальше и мне пришлось их догонять. Путь до плавучего дока я преодолевал в одиночестве, но при этом получая именно те концентрированные эмоции от прогулки по техногенному ландшафту, какие невозможно получить в компании, вынужденно разделяя эти впечатления с кем-то другим.
Жемчужина нашей прогулки скрылась за высокими ржавыми воротами. Эти громадные створки, судя по виду, испытали все возможные невзгоды, какие только могут прийтись на долю металлических листов. Они были изъедены суровыми северными ветрами с привкусом морской соли, раз за разом отражая натиск воды и влажного морского воздуха. Сквозь остатки железа пробивался нос свежеокрашенного корабля.
Забравшись на кран я удивился тому, насколько длинным оказался понтон, по которому я шел к доку. Пара сотен метров пролетела как одно мгновение, настолько волнующим было предвкушение скорого достижения цели. С этой точки вид был совсем другим: по одну руку виднелся угольный терминал, работавший круглосуточно, по другую — еще не проснувшийся морской рыбный порт.
Полярный рассвет наступал неумолимо. Когда стрелки часов приблизились к отметке в два часа ночи, солнце, толком не успев скрыться за горизонтом, снова начало свой подъем. Панельные дома на горизонте потонули в утренней дымке, краны благодаря яркому контровому освещению стали похожи на спички. Памятник Защитникам Заполярья стал резко выделяться своим силуэтом на холме за торговым портом.
С восходом солнца атмосфера легкомысленной вседозволенности рассеялась. Казалось, что каждая лишняя минута, проведенная в доке, может приблизить нас к знакомству с теми, кто находится здесь по праву или по долгу службы. Спускаясь вниз при каждом движении рук и ног по ступенькам лестницы я заметил, насколько же действительно большие корабли здесь стоят. Это чувство совсем испарялось на верхушке крана, но приближаясь все ниже к земле, начинало играть прежними красками. Теми, которые я ощутил в тот момент, когда сделал свой первый шаг с пирса в сторону дырявых ворот.
Перед тем как покинуть плавучий док, делаю еще кадр. Тот самый ракурс снизу вверх, которые надо было снять в самый первый момент появления около кораблей.