Во время карибского турне герцога и герцогини Кембриджских королевскую семью обвинили в том, что она исторически извлекала выгоду из работорговли и Британской империи.
Связь между рабством и королевской семьей действительно существует и восходит к XVI веку. В 1562 году Джон Хокинс стал первым известным англичанином, который включил в свой груз порабощенных африканцев, а спонсором его экспедиции была английская королева Елизавета Тюдор.
Порабощенных африканцев обменивали на товары, включая имбирь и сахар. В 1564 году Хокинс организовал еще одно путешествие, для которого Елизавета I заказала королевским верфям судно.
В 1660 году герцог Йоркский, впоследствии ставший Яковом II, основал Королевскую африканскую компанию; принял в ней участие и его брат, король Карл. По некоторым данным между 1672 и 1731 годами Королевская африканская компания перевезла более 187 000 рабов из Африки в английские колонии в Северной, Центральной и Южной Америке.
Многие из порабощенных африканцев, перевозимых Королевской африканской компанией, носили на себе клеймо DY, что означало «герцог Йоркский».
Дальше больше: между 1690 и 1807 годами около 6 миллионов порабощенных африканцев были перевезены из Западной Африки в Америку на британских или англо-американских кораблях. Работорговля была защищена королевской семьей и парламентом.
Трудно оценить, какая часть богатства нынешней королевской семьи происходит от благ или сокровищ, созданных руками рабов, но понятно, что прибыль от работорговли финансировала казну, промышленность, здания, железные дороги, дороги и парки Великобритании, её армию и флот.
По словам профессора Коринн Фаулер, академического исследователя из Университета Лестера, которая специализируется на британском колониальном наследии, королевская семья могла бы забросить удочку, признав свою причастность, принеся формальные изменения и открыто задав вопрос, что она может сделать для возмещения ущерба. Впрочем, по её мнению, это будет лишь первым шагом к тому, чтобы монарх перестал быть церемониальным главой государства.
Сумасшедшие и протестующие
27 марта 2007 года, почти через 450 лет после того, как Елизавета I проспонсировала экспедицию Джона Хокинса в Западной Африке, Елизавета II присутствовала на службе в Вестминстерском аббатстве, посвященной двухсотлетию отмены работорговли в Великобритании. Роуэн Уильямс, архиепископ Кентерберийский, произнес проповедь, посвященную «ужасающе крепкому» наследию рабства.
«Мы, наследники рабовладельческих наций прошлого, должны признать тот факт, что наше историческое процветание в значительной степени было построено на зверствах», — прозвучало среди прочего с амвона.
Спустя несколько мгновений к алтарю бросился темнокожий протестующий, сорвавший службу криками: «Это оскорбление для нас!». С бесстрастным лицом королева Елизавета наблюдала, как охранники борются с протестующим Тойином Агбету, основателем панафриканской правозащитной организации «Лигали».
Когда его насильно вытолкнули, Агбету указал на королеву и закричал: «Тебе, королеве, должно быть стыдно! Ты должна извиниться!» В соответствии с собственным протоколом и протоколом своей тезки Елизаветы I, чей девиз был video et taceo (вижу и молчу), королева Елизавета не проронила ни слова.
Возле Вестминстерского аббатства Агбету заявил прессе, что давно пора принести извинения от британской монархии. «Королева должна извиниться, ведь Елизавета I начала это, она дала Хокинзу корабль и деньги!».
В то время комментаторы подавляющим большинством голосов назвали Агбету «сумасшедшим» — несмотря на то, что призывы восстановить историческую справедливость прозвучали не в первый раз.
Но официальный запуск Комиссии по возмещению ущерба Caricom в 2014 году, протесты Black Lives Matter, охватившие и Великобританию, и растущие призывы по всему Карибскому региону разорвать связи с короной и добиваться возмещения ущерба после смерти королевы Елизаветы — убедительные доказательства того, что первый голос Агбету в Вестминстерском аббатстве был одним из многих. Кроме того, борьбе этой уже две сотни лет.
«Голос нашего недовольства, — предупредил британскую общественность и Георга III в «Мыслях и чувствах о зле рабства» (1787 г.) темнокожий аболиционист Оттоба Кугоано, — должен звучать в ваших ушах, как волны, ревущие вокруг окружающих вас берегов; и если к нему не прислушаться, он может возвыситься еще больше, до громовых раскатов».
Мэри Принс, первая темнокожая женщина, опубликовавшая отчет о своем порабощении в Великобритании в 1831 году, согласилась поделиться своей душераздирающей историей жизни, чтобы «достойные англичане могли услышать от раба, что он пережил, что чувствовал и как страдал».
История умолчания
Справедливости ради, британцы редко — как тогда, так и сейчас — слышат голоса порабощенных людей. Трансатлантическая рабовладельческая система, которая превращала своих пленников в товар, обращая африканцев и их потомков в живую собственность, не была предназначена для сохранения их опыта или взглядов. Ее единственной целью было получение прибыли для своих операторов.
Это вынужденное молчание распространяется и на архив рабовладения. Хотя архивы полны историй, голоса, которые они сохраняют, ограничены, фрагментарны и отнюдь не нейтральны. В большинстве случаев это голоса поработителей, которые продолжают делиться своим видением и версией событий с будущими читателями.
Консенсусная версия начинается в сохранившихся бухгалтерских книгах, судовых манифестах и товарных книгах компаний, занимающихся работорговлей, в счетных книгах плантаций, каталогизирующих рождения и смерти, и в переплетенных томах государственной переписки между британскими чиновниками и колониальными администраторами, которыми полнятся полки архивов и библиотек.
Благодаря этим рукописным материалам историки поучают доступ к институциональным записям атлантической рабовладельческой системы. Но крайне редко среди всего этого слышатся голоса самих порабощённых.
В архиве воспроизведены бесчеловечные ужасы рабства. «Объективизация порабощенных позволила властям свести их к ценному имуществу, вещам, которые можно было покупать и продавать, использовать для получения прибыли, а также для сохранения и передачи богатства по наследству», — утверждает историк Мариса Фуэнтес.
Поднимая эту тему, активисты сталкиваются с непониманием или обесцениванием. Если кто-то говорит о роли Британии или британской короны в порабощении и смерти миллионов африканцев, почти всегда основное внимание уделяется отмене рабства, а не рабству.
Это преднамеренное переписывание истории, целенаправленное забвение перекликается с триумфальным повествованием о национальном прогрессе, начатым более 200 лет назад знаменитым аболиционистом Томасом Кларксоном.
Принятие закона об отмене работорговли в 1807 г., а затем и самого рабства в 1833 году, за десятилетия до победы в США, изменило коллективную память Британии. Роль монархии в расширении трансатлантической работорговли и ужасах атлантического рабства была заменена лубочной национальной историей, сосредоточенной на христианских убеждениях британских белых активистов-аболиционистов.
С 1807 года Великобритания говорила себе и всему миру, что она аболиционистская нация, которая отвергла рабство, отстаивая права ранее порабощенных людей и их потомков как равных подданных короны.
Следуя этому национальному нарративу, в 1840 г. принц Альберт провозгласил, что рабство есть темнейшее пятно европейской цивилизации, и именно Англия проложила путь к его искоренению. Но эта версия британской истории не что иное, как самодовольный национальный миф, вводящий в заблуждение в той же мере, как идея об американской исключительности.
История атлантической работорговли — это в равной степени британская и американская история. Это отдельные, но взаимозависимые нити одной и той же темной страницы, и понять одно без другого невозможно.
ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ на наш YouTube канал!
Ставьте ПАЛЕЦ ВВЕРХ и ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ на Дзен канал
Читайте также:
✅ 4 невероятно древних государства, о которых мало кто слышал
✅ 16 фактов о Лихтенштейне: нет своей валюты, нет языка, зато много денег
✅ 5 навыков первобытных предков, которые начисто утратили современные люди