День 27 октября 2002 года учитель истории Михаил Иванович запомнил на всю жизнь. Начиналось всё вполне благополучно. У него предстоял открытый урок, который нужно было дать для делегации из районного центра. В случае успешности урока, Михаил Иванович имел полное право претендовать на повышение категории.
К уроку было всё готово — ученики предупреждены, правильные ответы заранее выданы, возможные отклонения от плана продуманы.
Что удивительно, и урок шел как по маслу. Было видно, что делегация вполне себе следит за ходом и даже улыбается.
Всё случилось к самой середине. Сначала предательски заурчал живот, затем чуть ниже что-то потянуло, а потом где-то в центре Михаила Ивановича началось самое настоящее землетрясение.
Поначалу он попытался заглушить звуки посредством передвигания скрипящего стула. Затем он начал громко постукивать пальцами по столу. А когда звуки не стали заглушаться даже громко стукающим по доске мелом, Михаил Иванович понял, что взрыва осталось 10, 9, 8, 7 …
— А сейчас я на секундочку выйду, а вы подумаете над этим вопросом! — максимально весело с выпученными глазами сказал Михаил Иванович и, не дожидаясь реакции класса, выбежал из кабинета.
3, 2, 1 …
— Фух, успел, — сказал Михаил Иванович, одной рукой придерживая штаны, а другой держась за край белого коня.
"Можно идти, но сначала нужно зайти в учительскую" — подумал он.
Михаил Иванович был человеком продуманным, а потому он предусмотрел даже такую ситуацию. Чтобы с честью из нее выйти, он приготовил так называемое "Письмо от Петра I", которое оставил в учительской.
Всего-то требовалось — взять в письмо, а потом зайти в класс с радостным восклицанием — "Друзья, Петр Алексеевич оставил нам письмо! Давайте его вместе прочитаем!". Это и плюс к уроку, это и удачный вариант выхода из неловкой ситуации.
Но вот только организм Михаила Ивановича слегка намекнул, что это было еще не извержение, всё только впереди.
Михаил Иванович взвыл. Время шло. Вариант с письмом от императора таял на глазах.
Он попытался взять всю вволю в кулак. Кулак напрягся, а воля нет. Белый конь ни на секунду не отпускал своего хитроумного идальго.
"Кто ж меня так проклял?" — думал Михаил Иванович, смахивая пот со лба.
"Зачем я ел утром эти пироги с яйцами? В них все дело".
В последующие пять минут Михаил Иванович проклинал свою жену, которая напекла пирогов перед таким важным днем, себя — за то что съел целях пять штук, курицу Чернуху и подругу ее Пеструху, которые снесли такие некачественные яйца, что человек с высшим образованием теперь вынужден пускать слезу, так как не знает, где выход из ситуации.
В жизни Михаила Ивановича случались, конечно, постыдные ситуации. Например, когда он, будучи призывником, перепутал кабинет хирурга и окулиста, а потому зашел в кабинет без исподнего, одной рукой прикрывая срам, а другой придерживая то самое исподнее и личное дело.
Или, например, когда он совершенно случайно перепутал в толпе свою жену с другой женщиной, легонько хлопнув ту по месту, по которому положено хлопать только мужьям.
Но всё это было ерунда по сравнению с тем, что с ним происходит сейчас.
Внутренние часы уже пробили пять минут до окончания урока, а акт позора и не думал заканчиваться.
Прозвенел звонок. По коридору забегали школьники, кто-то громко смеялся, кто-то прыгал на одной ноге, кто-то даже постучал в дверь туалета.
Михаил Иванович не думал, как он объяснит факт ухода с урока. Он прекрасно понимал, что его педагогическая карьера закончилась. Ему осталось лишь подтереться, взять свой чемоданчик и пойти домой.
Прозвенел звонок на урок.
Михаил Иванович закончил таки свои дела, посмотрел в зеркало, вздохнул и уже сделал первый шаг на выход, но … ему в голову пришла шальная идея.
Он приоткрыл дверь туалета, краем глаза увидел в конце коридора техничку и аккуратно лег на пол, высунув руку через дверной проем в коридор.
Минут через десять лежащий Михаил Иванович попал таки в полез зрения технического работника.
А дальше был вызов подмоги, нашатырь, лед на голову, изображение сотрясения.
На следующий день коллеги рассказывали Михаилу Ивановичу, как он их напугал своим падением. А он в свою очередь объяснял, как такое случилось.
— Плохо стало, голова закружилась, я с урока вышел, зашел в туалет, чтобы умыться, а там, видимо, грохнулся, потерял сознание. А что делегация сказала по уроку?
— Да вы тоже их напугали. Они же потеряли вас. К директору ходили, они же не знали, что вы без сознания были. А потом, когда вас нашли, им всё объяснили, они как раз обедали в столовой. Они еще подходили к вам. Не помните?
Михаил Иванович, конечно, помнил, что они подходили, жали ему руку и говорили, что урок засчитан, всё нормально, лишь бы не было сотрясения. Но роль нужно было доигрывать до конца.