Новогоднее путешествие тролля. Еще одна сказка на Новый год.

Давным-давно, в прошлой жизни, я тоже принадлежала к игровому онлайн-фэндому, гоняла за некромантов, так что, если народятся внуки, будут им истории "когда ваша бабушка была геймером", а эта сказка была создана по мотивам одной вселенной, близкородственной "Героям меча и магии". И тоже, как и положено таким историям, новогодняя.

— Дедушка, дедушка, расскажи нам сказку! – тормошила детвора старого рыцаря, задремавшего в кресле.
— Ой! Где, что, кто? – внезапно разбуженный дед протер глаза и улыбнулся. А, это вы, бесенята! И какую же сказку вы хотите услышать сегодня?
— Новогоднюю… – начала младшая внучка, но ее прервали внучата постарше.
— Веселую и добрую! Нет, страшную! Волшебную! С приключениями! – загалдели они наперебой и вдруг крикнули хором, — Про тролля!
— Хорошо, будет вам сказка. Давным-давно жил на свете один тролль. Ну, вы, наверное, знаете, какими бывают эти гиганты – обычный такой каменный гигант, кое-где покрывшийся мхом, до ужаса не любящий яркого солнца, жил себе в глубокой пещере, вполне просторной для него одного, помаленьку тролливший всех, кто имел неудачу попасться ему под дурное настроение, и большой любитель делать это под светлое гномское пиво. Тролль как тролль, но с одним отличием от прочих – он был романтик.

Да-да, детишки, такое нечасто встретишь среди троллей – любил он тёплой весенней ночью выйти из своей пещеры, усесться где-нибудь у озерца, и соловьёв слушать, да вдыхать пьянящий аромат жасмина и любоваться нежными лепестками ненюфар. Этот –то романтизм и втравил его в самую настоящую новогоднюю историю…
Однажды прекрасным весенним вечером, когда солнце уже спряталось за вершинами сосен Леса Разбойников, а древние энты, почувствовав прохладу, начали кряхтеть и охать, приспосабливая свои корявые сучья так, чтобы они поменьше скрипели, если налетит неожиданный порыв ветра, когда соловьи только начинали распевку, а вороны с ворчливым граем укладывали свои выводки спать, когда лесные феи, накинув на плечи тёплые боа из шмелиного меха готовилось водить ночные хороводы, завлекая припозднившихся путников, а глава Гильдии воров доделывал с главой Гильдии Рейнджеров третью бутылку запрещенного на территории Империи степнячьего спотыкача (эх, рано я вам об этом рассказываю, детки, ну да ладно, реальность не перепишешь, это не законы Империи), тролль решил послушать соловьёв, потому что гномье пиво ему надоело до синевы в глазах и душа (да-да, как оказалось, и у троллей встречается такая беспокойная субстанция) просила чего-то прекрасного и несбыточного, к чему полагается соловьиная ночь с её ароматами.
И тролль, выбравшись из своей одноместной пещеры, тихим шагом (а пещерные тролли умеют передвигаться очень тихо, когда захотят, с грацией танцующей вальс моховой кочки, это каждый охотник знает), и направился к давно облюбованной им поляне, на которой по весне расцветали мириады душистых ландышей, покрывая землю белым, еле слышно звенящим под лаской ночного ветерка душистым ковром. Но, приближаясь к заветному месту отдохновения, тролль заметил нечто странное, какую-то необычную игру света и теней, яркие блики и сполохи, необычные для тихого вечера, и, как настоящий охотник на всё, что движется с той или иной скоростью, прикинулся валуном, оставшимся еще с ледникового периода, надвинул мох на глаза и медленно-медленно подобрался поближе.

На поляне, в окружении гаргулий и джиннов, танцевала волшебница. Да-да, самая настоящая волшебница, с магическим жезлом, испускавшим веселые искорки, похожие на беззвучный фейерверк, повторяла па какого-то, присущего их расе боевого танца, её жестам и позам вторили суетливые гарги и важные джинны в сверкающих драгоценными камнями чалмах, похожие на хорошо обученных статистов кордебалета.

Всё это происходило в полной тишине и, обманутый ею, завороженный, наверное, необычным светом, проникавшим с поляны в заросли орешника, где затаился тролль, у самого троллячьего уха запел, рассыпал, принялся разбрасывать по лесу бубенчики своей трели соловей. Его песню подхватил еще один, скрытый где-то неподалёку, и еще, и еще, и вот уже лес зазвучал весенним хоралом, и тролль вдруг понял, что именно этой волшебнице он хочет, он обязательно должен что-то подарить. Подарок должен быть достойным её и её танца, он не должен быть банален и тяжек, как золотая цепь на гномьей шее, это должен быть ДАР, и тролль так замечтался, что пропустил момент, как исчезла, закончив свои экзерсисы, фея и чуть было не пропустил рассвет, который мог бы лишить его способности мечтать и чувствовать, превратив в обычный кусок скалы.

Долго, очень долго в своей пещере тролль обдумывал концепцию и перебирал варианты, он опросил всех собутыльников-троллей, он подкарауливал ночью купеческие караваны, пугал до седины караванщиков, отнимал сундуки с товаром и до первых отсветов зари перебирал ткани, украшения, оружие из далеких стран, но даже лёгкие крылья бабочки, творение искуснейших эмальеров Мории, не показались ему достаточно подходящими для ДАРА, и вот, в начале зимы, когда леса вокруг побелели, а реки покрылись слоем толстого льда, способным выдержать целую хоккейную команду троллей, если бы они затеяли играть в хоккей, наш герой, наконец, понял, что надо. Для этого ему пришлось в одиночку разогнать караван, доставлявший игрушки для правительственной ёлки во дворце Императрицы, созданные, как говаривали, мастерами, содержавшимися под строжайшим присмотром на острове Муррандо, во владениях первейшего мага Империи Абу-Али-ибн-Небельмесабекра.

Шары! Но не те, стеклянные и хрупкие, разрисованные снежинками, примитивными пейзажиками, зелеными кобрами и красными грифонами, что хранились, обернутые в перья ангелов, в синих картонных коробках с гербами Императрицы и мага, шары должны быть абсолютно прозрачными, но переливаться золотистыми искрами, шары должны быть по настоящему волшебными, чтоб нимфам и дриадам захотелось бы танцевать внутри, тихо позванивать, как соцветия ландышей майской ночью, и только такая волшебная красота достойна стать новогодним подарком чаровнице. И, следовательно, надо отправляться к Абу-Бекру, просить, менять (а у тролля в пещере было кой-что интересное), наконец, пойти войной и заставить, но шары надо добыть во что бы то ни стало, хоть песком развеяться, но потом, после, после…
И тролль, которому морозы не страшны, а скорости хода способствуют длинные тёмные ночи, отправился в поход. Долго ли, коротко ли, через перевалы и леса, раскидывая по пути незадачливых охотников за охотничьими трофеями, но добрался он до границ владений Абу-Али-ибн-Небельмесабекра, которые были видны и без межевых столбов каждому путнику, потому как ограждены были глубоким провалом, как будто твердь земная провалилась четко по границам предполагавшейся контрольно-следовой полосы. Это, конечно, было обычным пижонством околовластного мага, потому как граница не представляла препятствий ни для кого: люди переправлялись по мостам, налаженным вездесущими гномами, маги телепортировались, рыцари перелетали на грифонах, разномастные эльфы и даже некроманты – на драконах… Вот и теперь, приняв обличье мостового тролля и перекинувшись на другую сторону, наш путешественник увидел весьма странное зрелище: на краю провала бригада нечисти под руководством некрессы устанавливала огромную срубленную ель.
— Что за фантазия, ты, некресса?
— Переправляю дрова за границу.
— И всё, поди, беспошлинно?
— Тебе порубочный билет предъявить, или так перетопчешься?
— И всё-таки, зачем?
— Драконы устали, дерево им не по силам перенести, так что сейчас поставим, потом, как надо, перекинем, зомби на ту сторону по нему перейдут, а потом общими усилиями дерево на ту сторону перетащим и спокойненько до замка…
— Надо же было и другие замки строить, у вас, у некромантов, армия давно из калек состоит.
— И потом идти в столицу единственной имперской любоваться, потому что у прочих драконоводов их крыланами только пароходные топки населять да леса палить? Вот уж нечего, мы гордая и независимая раса, и если у меня мой замок, то ёлка обязательно там будет!
— Ну, ты даёшь, так издалека тащить. Ладно, давай помогу.
И тролль легко и аккуратно перекинул срубленную, судя по комлю, вампирскими мечами ель за границу Небельмесабекровых владений.
— Сейчас и зомбей перекидаю, остальные-то, сами перейдут…
— А тебе что у имперского любимца надо?
И тролль, обрадовавшись наличию благодарного слушателя, рассказал всё. Он рассказывал и о красоте весенней ночи, и о магессе, и о соловьях, и о своей мечте, и сомнениях и, конечно же, о Подарке, таком, какой он должен быть, и может быть только у Абу-Али.
— Первый раз вижу такого романтичного тролля (некресса скривилась, как от сильной зубной боли, хотя всем известно, что зубы у нежити никогда не болят). Тогда зомбаки мои пойдут с тобой, отпустишь их на обратном пути, зеленомордые дорогу знают. Маг этот известный жадинка, оберет тебя как хулиганы хористку, и заставит в своих подвалах жернова крутить, где песок для выплавки реторт перемалывают. Ты к нему в баню зайди. Там он голенький, ни жезла, ни чалмы, главное, не давай ему одеться, пусть муррановский староста так в баню шары и принесет, да опиши их поточнее, чтоб по нескольку раз не переделывать, не мучай мастеров понапрасну, они и так, поди, скоро пополнят собой ряды скелетов-арбалетчиков, так они истерзаны новогодними подарочными авралами.
— А зомбаки зачем мне?
— А они запасной ход в баню тебе покажут и вынести там ворота помогут. Расовая неприязнь у меня к маговским рожам, вот.
И, не успел еще отгореть последовавший за этой встречей короткий зимний день, как наш тролль, счастливый, как грач, вернувшийся к родному гнезду или как дворняжка, нашедшая любящего хозяина и ежедневную порцию костей, возвращался обратно, неся большую коробку, переливавшуюся в лучах лунного света так, как переливаются стены чертогов Снежной Королевы, когда над ними зажигается полярное сияние, на плечах его сидели зомби и глупо и устало улыбались, потому что понимали, что их рассказы о том, как они прервали Абу-Небельмесабекровы банные процедуры, и какая у него на самом деле чахлая да куцая бородёнка, когда он снимает свою накладную, будут иметь феерический успех на родимом погосте.
Внутри лежали шары, переложенные для целости размотанной небельмесьей чалмой (тролль сообразил, что гадкий старикашка иначе может и на расстоянии разбить их проклятьем, поэтому артефакт обезвредил, превратив в дополнительную защиту), именно такие, какие грезились ему весь долгий путь – прозрачные, испускающие внутренний золотистый или серебристый свет, который так любят лесные нимфы и дриады, настоящие волшебные, истинно сказочные, такие, за которые императрица бы отдала мастерам свою Корону Империи, и даже верных слуг в вечное рабство. Тролль был счастлив, и луна удивлялась на небе, потому что счастливый тролль – зрелище даже для неё небывалое.

Тролль уже знал, где живет Та, Для Которой Это Всё, и шел прямо туда. Зомби были отпущены и побрели, шелестя, к своей владычице, рассказывать о том, что она, как всегда, оказалась права и даже больше (и подробности про бороду, конечно).
И был день в сугробе среди бурелома, и была ночь, и был конец пути, и тролль предстал перед волшебницей и рассказал ей о своем путешествии, и о подарке, и обо всём…
— Дедушка, дедушка, она поцеловала его, и он стал прекрасным рыцарем или таким же магом?
-Нет, деточки, она просто засмеялась и сказала, что не наряжает живые ели и эти шары ей не нужны. Совсем. И что у магов столько украшений на Новый год, что эти старомодности им уже приелись, повернулась, и ушла в замок, откуда играла веселая магическая музыка и с балконов махали крыльями припорошенные снегом каменные горгульи.
-А что же тролль? И что случилось с шарами?
— Нет, дети, это был очень сильный тролль и не забывайте, что он был каменный. Он закрыл коробку и пошел обратно. Он шел через ночной лес, и думал, что шары надо оставить где-то на дороге, сюрпризом запоздалому путнику, потом он решил, что их надо принести и поставить в пещере, как сувенир и напоминание о магическом походе, а потом, когда небо уже начало еле заметно светлеть на востоке, он увидел огромную старую ель на краю заснеженной поляны, такой же почти поляны, как та, на которой началось его великое приключение. Но эта была вся в снегу, который робко искрился в лунном свете, и до прилета соловьев было еще далеко, а троллю по-прежнему хотелось чуда. Он открыл коробку, и, пользуясь, что тролли достают до любых веток любых ёлок и не боятся хвойных уколов, нарядил ёлку шариками, а потом под елью расстелил чалму Абу-Али-ибн-Небельмесабекра и уселся на неё, как на ковер.

И тут случилось удивительное – шары, поблекшие было от смеха волшебницы и тролльей тоски снова засияли, и начали вызванивать странную и незнакомую каменному великану песенку про милого Августина, и к ели слетелись феечки и нимфы, поскидывали шубки, забрались внутрь шаров, стали танцевать внутри, а шары от их танца сами перепрыгивали по еловым веткам, небо еще больше посветлело, но тролль не заметил этого, он любовался случившимся волшебством, а из чащи за весельем наблюдал старик в долгополой бобровой шубе, крытой синим шелком с вытканными серебром звёздами и маленькая хорошенькая девочка в точно такой же шубке и серебристой короне и улыбались. А потом рассвело, и на ель слетелись снегири, добавив веселья своими голосами и красными грудками.

-Но дедушка! Тролль что, он не ушел? Он так и окаменел? На глазах внучки закипали слёзы обиды, ей было жалко такого чудного тролля…
— Нет, деточка, тролль превратился в человека. И стал жить обычной человеческой жизнью. Но это – совсем другая история, а я обещал вам только одну.
— Но она-то точно хорошо закончилась?
— А вот когда закончится, тогда и узнаем. Человеческие истории кончаются раньше или позже совершенно одинаковым образом, только память о них разная. Мы будет стараться, чтобы об этой память была хорошей. А теперь марш по кроватям, а то старик в синей шубе не принесет непослушным огромный мешок подарков и цветных карандашей!

На подарки автору к НГ