Как ни парадоксально, но не только Шариков, товарищ Швондер — отрицательные персонажи, но также и профессор Преображенский.
Хотя Булгаков изначально задумывал Филиппа Филипповича положительным (пишут, что прототипом послужил дядя Булгакова врач Н. М. Покровский). Но не складывается. По пунктам:
Преображенский груб и заносчив. С прислугой, с Борменталем, с посетителями. Помните, как он старательно унижает, "строит" комитетчиков?
— Мы к вам, профессор, и вот по какому делу…
— Вы, господа, напрасно ходите без калош в такую погоду, во-первых, вы простудитесь, а, во-вторых, вы наследили мне на коврах, а ковры у меня персидские.
— Во-первых, мы не господа, — молвил, наконец, самый юный из четверых, персикового вида.
— Во-первых, — перебил его Филипп Филиппович, — вы мужчина или женщина?
Четверо вновь смолкли и открыли рты.
— Я — женщина, — признался персиковый юноша в кожаной куртке и сильно покраснел. Вслед за ним покраснел почему-то густейшим образом один из вошедших — блондин в папахе
— В таком случае вы можете оставаться в кепке, а вас, милостивый государь, прошу снять ваш головной убор, — внушительно сказал Филипп Филиппович…
— Это вас вселили в квартиру Федора Павловича Саблина?
— Нас, — ответил Швондер.
— Боже, пропал калабуховский дом! — в отчаянии воскликнул Филипп Филиппович и всплеснул руками.
— Что вы, профессор, смеётесь?
— Какое там смеюсь?! Я в полном отчаянии, — крикнул Филипп Филиппович, — что же теперь будет с паровым отоплением?
— Вы издеваетесь, профессор?
— По какому делу вы пришли ко мне? Говорите как можно скорее, я сейчас иду обедать.
— Мы, управление дома, — с ненавистью заговорил Швондер…
Большинство проблем происходит из-за того, что профессор самодовольный хам, и удивительно быстро умеет настраивать против себя людей.
Корыстолюбив. Работает ради больших денег, а также ради научной славы и престижа.
— Ах, я не хочу в клинику. Нельзя ли у вас, профессор?
— Видите ли, у себя я делаю операции лишь в крайних случаях. Это будет стоить очень дорого — 50 червонцев.
— Я согласна, профессор!
Сильно ценит комфорт и барский образ жизни. Местами кичится им.
— … Доктор Борменталь, умоляю вас, оставьте икру в покое. И, если хотите послушаться доброго совета: налейте не английской, а обыкновенной русской водки… Заметьте, Иван Арнольдович, холодными закусками и супом закусывают только недорезанные большевиками помещики. Мало-мальски уважающий себя человек оперирует закусками горячими… Еда, Иван Арнольдович, штука хитрая. Есть нужно уметь, а представьте себе — большинство людей вовсе есть не умеют
На фоне бедности и голода окружающих такие слова и поведения выглядят не совсем адекватно.
А теперь к самому серьёзному. Филипп Филиппович жесток и бездушен.
В начале книги, оперирует по сути своего собственного пса. Ладно, взять животное из приюта или улицы: ради науки такое возможно. Но тут собака уже прижилась и привязалась к новому хозяину, став полноправным членом семьи.
Он подбородком лег на край стола, двумя пальцами раздвинул правое веко пса, заглянул в явно умирающий глаз и молвил:
— Вот, черт возьми. Не издох. Ну, все равно издохнет. Эх, доктор Борменталь, жаль пса, ласковый был, хотя и хитрый.
Точно также Преображенский без особых душевных мук кладёт Шарикова на операционный стол, отчетливо осознавая, что "пациент" не выживет. Это ли не убийство? Да, Полиграф Полиграфович — сволочь, пьяница, грубый, тупой. Мучает кошек, пристаёт к женщинам, доносит. Но по людским и божьим законам за такое не то, что не казнят, а даже не арестовывают.
У профессора полный карт-бланш: оборудование, помощник, зависимость Шарикова в плане жилплощади и пропитания. Захотел, и по праву сильного — казнил.
А зачем Преображенский так поступил, по каким мотивам? Просто Шариков не желал выселяться, мешал личному благополучию и спокойствию профессора. То есть мотив явно не высокоморальный, а вполне себе уголовный.
Странно, что Борменталь всего этого не понимает, и идёт в сообщники, также становясь преступником.
Мог ли Преображенский перевоспитать своего подопечного? В теории, да. Но по книге и фильму он только орёт, показывает свое презрение и превосходство над Шариковым. Тут бы любой начал бунтовать.
Мог ли Преображенский переселить Шарикова в другое место? Да, конечно, средства и связи позволяют. Да хотя бы в тюрьму мог посадить.
На дело профессор идёт спокойно, потому что уверен в безнаказанности. Ведь никто не сможет разобраться и доказать, что произошло преступление.
Как ни крути, получается, что персонаж — отрицательный, при всей любви автора, читателей и зрителей к нему.