Никогда история исламского мира так явно не отождествлялась с мировой историей, как в период великих империй. Исходя из этой точки зрения, его можно рассматривать как микрокосм в мировой истории: все важные события, затрагивающие всемирную историю в целом, затрагивали исламский мир, все проблемы, с которыми мы сталкиваемся, изучая эпоху за эпохой в мировой истории, возникают и при исследовании исламского мира в частности. Можно сказать, что ирано-семитская история была наиболее типичной, поскольку занимала центральные позиции. Однако, к этому периоду исламский мир распространился так широко, что практически пятая часть населения в мире были мусульмане, при этом расселились они настолько обширно и стратегически правильно, что действительно создавалось впечатление, будто исламское общество охватывает большую часть человечества. Так что можно сказать, что «микрокосм» — это не просто слово, характеризующее исламский мир. Разделить мировую историю и историю исламского мира очень непросто. ( Мы увидим, что история исламского мира является отправной точкой для изучения и понимания того, как техническая эпоха Нового времени возникла в глобальной перспективе).
Идентификацию исламского мира со всемирной историей можно наглядно проиллюстрировать, графически изобразив, как ислам проникал в удаленные регионы – Индию, район между Нилом и Амударьей, Восточную Европу и далее в центральную евроазиатскую степь, область Сахары в Судане и Дальний Юго-Восток. В каждом из этих регионов возникла тенденция к самобытному развитию ислама, с учетом местных традиций и исторической позиции афро-азиатской Ойкумены. Это равносильно тому, если бы все, или практически все, старые понятия Ойкумены вновь возродились, но уже под покровительством ислама. Такова одна сторона самоопределения новых региональных империй.
Однако, как мы уже говорили, в Ойкумене существовало два основных региона, оказавшихся в тени ислама, но избежавших прямой экспансии; и в этот период один из них, Запад, начал занимать ведущие позиции в мире в целом и в исламском мире в частности. Реакция исламского мира на новую роль Запада в городских регионах была не просто реакцией горожан: это было нечто большее. Чтобы отстоять свои позиции, представителям Запада пришлось столкнуться с тюрками на своей земле, а также преодолеть восстания мавров за ее пределами: от Марокко до Филиппин и в портовых городах Китая. Соответственно, мусульмане, которые, имея слабое представление о народах Запада, всегда презирали их, считая меньшинством в цивилизованном мире, стали рассматривать западноевропейских христиан (а не только жителей Средиземноморья) как народ, с которым необходимо считаться. Порой они виделись им врагами, порой достойными представителями торгового ремесла и мира искусства, но в любом случае – очень влиятельной корпорацией.
Еще в XVI веке, когда Европе в целом не угрожала исламская экспансия, великий расцвет западного Ренессанса повлек за собой далеко идущие последствия. Во-первых, в эту эпоху европейцы вышли в океаны. Хотя на новых землях представители Запада в основном опасливо исследовали только береговую линию ( в этот период европейцы были господствовали на море, но обладали очень малыми возможностями на суше), они открыли принципиально новые морские маршруты, что позволило им не ограничиваться географической конфигурацией Ойкумены, где центральную роль играл регион от Нила до Амударьи.
По этим новым путям европейцы смогли попасть в жные моря, не проходя ни через Красное море, ни через Евфрат, более того у них появилась возможность достичь восточной оконечности Южных морей, приплыв в запада, т. е. Совершив кругосветное путешествия и открыв для себя новые земли. Возможно, в исследовании новых земель наиболее важным не только для европейцев, но и для всей афро-азиатской Ойкумены, было открытие новых видов растений и животных, что изменило экономику многих стран. Так, например, экономически важнее популярного табака был только маис, невероятно выгодное съедобное растение. Эти открытия принесли в Старый Свет немыслимое количество серебра и золота, перевернув существующую экономическую структуру всей Ойкумены.
Причем, скорее всего европейцы и не вкладывали в коммерцию Ойкумены больше доагоценных металлов, чем те же китайцы несколько веков назад (возможно, причина была в том, что Запад был уже довольно крепко экономически связан с этими землями), но эти вложения совершались совершенно неожиданно и очень точно, иногда приводя к катастрофическим последствиям для классов, живших с фиксированного дохода.
Не исключено, что активная деятельность Запада, возможно, повлияла на изменение баланса социальной власти в исламском мире, которое произошло в XVI веке с возвышением региональных империй с более аристократическим аграрным укладом. Даже незначительные изменения в хрупком социальном балансе могут иметь серьезные последствия. С легкостью можно проследить и установить внутреннюю диалектику, на которую, без сомнения, было оказано внешнее воздействие. Причиной последующих изменений, которые станут очевидны с конца XVII века и в которых роль Запада уже не будет столь явной, станет внутренняя эволюция, уходящая корнями в исламской мир.
В то время мусульмане действительно еще не осознавали всех путей, посредством которых Запад оказывал влияние на них. Они не относились к соперничеству так же серьезно, как европейцы. Но, тем не менее, они осознавали, что, если прежде при китайском дворе ни один астроном не мог сравниться с мусульманскими астрономоми, то теперь выскочки с Запада не только составляли конкуренцию, но и в чем то их превосходили. Многие понимали, что если раньше художнику, жаждавшему экзотических впечатлений, нужно было обратиться к культуре Китая, то теперь передовым стал западный стиль живописи, который очаровывал и потрясал традиции мусульманских мэтров.
Впоследствии, ближе к концу XVI века, представители Запада из самых серьезных конкурентов превратились в подавляющую всех и вся мировую силу, в итоге подорвавшую мощь исламского мира. Что произошло с Западом, мы изучим позднее. Между тем, стоит отметить, что если возникшие в этот период великие империи не смогли соответствовать исламскому сознанию и оказались неспособны решить основные проблемы аграрного общества, с которыми они столкнулись, то они не просто внутренне зашли в тупик. Весь мир, а особенно исламский мир, все сильнее вовлекался в радикально новые отношения, которые не сводились к обычному противостоянию народов, а заключались в отношении к Западу в целом. В этой ситуации аграрное общество в решении своих дилемм больше не было предоставлено самому себе.