Автор книг, которые обожает моя семья на протяжении как минимум трех поколений (я, принісши всего лишь одну книгу из школьной библиотеки, заразила родителей, а затем передала эстафету дальше), человек, искренне любивший всех животных в равной степени, и не только их, ведь он был истинным ценителем женской красоты, а также любил мясные, жирные и вредные блюда — Джеральд Даррелл отмечает своё столетие!
Этот человек был единственным, чьему детству я завидовала чистосердечно и безнадежно, хотя он рано остался без отца, а у меня был замечательный отец! Но какое у него было детство, с какой нежностью он описывал всю свою большую семью и добрых жителей острова Корфу, о той свободе, которой он пользовался без ограничений, гуляя по греческим холмам в компании Роджера, вьюна и Пачкуна можно было лишь мечтать! Как и о поразительной преданности его мамы, позволяющей заполнять дом различными летающими и ползучими существами.
Англичане, вынужденные покинуть жаркую Индию и сбежавшие из Англии из-за её климата и людей с неподвижной верхней губой — как москвичка, я их прекрасно понимала, ведь по части серьезности взгляда на жизнь мы не сильно отличаемся от обитателей Туманного Альбиона, разве что предпочитаем немного другие напитки (петербуржцы — вы вообще… даже шотландцев затмите).
Любовь ко всему живому сопровождала Джеральда с раннего возраста — одним из первых слов, которые он произнес, было «зоопарк» (zoo) — по крайней мере, так утверждала его мама, а маме в этом вопросе стоит верить, поскольку она сильно страдала от этой любви. И эта любовь, начавшаяся в раннем детстве, была явной мутацией генов, так как в его семье никто не разделял интереса Джерри к лягушкам, паукам и скорпионам, а старший брат считал это формой изощренного безумия, особенно если, собираясь закурить, обнаруживал в спичечном коробке не спички, а сердитую скорпиониху с выводком.
Тем не менее, именно эти два брата, Лоурен и Джеральд, стали звездами английской литературы, а произведения младшего по-прежнему читают в английских школах, за что ученики искренне благодарны их автору — не Шекспиру. И это, по их мнению, прекрасно!
У самого Джеральда, несмотря на усилия старшего брата и матери, со школой не сложилось вообще. Несколько лет он обучался дома, а затем, когда Вторая мировая заставила семью вернуться в Англию, обнаружились пробелы в «регулярных» знаниях, и, как выяснилось, когда Джеральд подрос, что-то вроде острого воспаления хитрости так и не позволило ему «отшлифовать и огранить алмаз» — и неограненный он оказался совершенно прекрасен!
Да, Джеральд Даррелл является более чем наглядной рекламой ранней профориентации — правда, профессию он выбирал сам, скорее против воли, чем благодаря, и вовсе не надеясь разбогатеть — он просто хотел всю жизнь заниматься тем, что ему нравится. Он стал писателем, потому что ему нужны были деньги для животных.
Из «мальчика на позверушках», как он сам себя называл, Даррелл прошел путь до известного биолога, основателя Джерсийского зоопарка и Фонда, всемирно любимого писателя, чьи книги рекомендуют друг другу люди, а не ученые критики, и, наконец, его усилиями множество видов, находившихся на грани полного исчезновения, успешно вернулись в свои ареалы обитания. Но этого было недостаточно — он заложил основы СИСТЕМНОЙ работы в этой области. Неуч, учившийся всю свою жизнь — на книгах самых разных специалистов и на собственном опыте.
Собирая деньги и убеждая состоятельных людей искупить грехи бессмысленной охоты ради «ой, какая красивая шкурка/перышки» и прочего сафари, он всё-таки сумел слегка реабилитировать человечество перед матерью-Природой, и в итоге сделал для сохранения её первозданного богатства в тысячу раз больше, чем многие современные защитники экологии.
Даррелл бывал в СССР, и я помню посвященные этому визиту выпуски «В мире животных», которые мы с родителями смотрели с таким восторгом, как будто нам показывали похождения хоть и дальнего, но любимого родственника…
А потом… потом пришло печальное известие… В тот момент, когда моя страна переживала не лучшие времена, и мы с ней вместе, по радио как-то сообщили, что писателю-натуралисту Джеральду Дарреллу поставили диагноз рак печени.
Про цирроз тогда скромно умолчали, хотя читавшие его книги и сами могли понять, что дело не только в онкологии. Я, признаюсь, сильно надеялась тогда на западную медицину, и врачи успешно провели пересадку печени – хотя сам пациент настолько не рассчитывал её пережить, что прибыл в больницу под «универсальным обезболивающим». Пересадить-то пересадили, но не судьба была, и у Даррелла развился сепсис. 30 января 1995 года его не стало. Он успел прожить ровно три недели после юбилея — и всё.
Когда мне бывает совсем тоскливо, я перечитываю или по-модному переслушиваю его книги. И мечтаю однажды побывать на Корфу — просто для того, чтобы сказать спасибо этому острову за участие в создании такого замечательного человека…
Даррелл был — и спасибо ему за это!