Знакомый мой то ли полковник, то ли подполковник — не видел его в погонах, постоянно он в гражданской одежде ходит — в августе рассуждал мне об алкоголе, и удивлялся, как можно не пить. Мол, ты дурак, что ли — мы вот в пятницу сядем с мужиками в бане или там в шашлычке закажем себе комнату отдельную. Пока суть да дело, выпьем, потом ещё, и разговор рекой течёт, и есть возможно выговориться. У этого начальник дурак, а у этого подчинённые дебилы, и так их, и сяк, в хвост, в гриву, мат-перемат — мужики пар спустят, и с утра уже в субботу, даже если похмелье, вроде как полегче им стало. И в понедельник на работу приходят, вроде оно всё и привычно, и логично, и ничего страшного не происходит, да и пятница впереди, и если в пятницу не получится, то в субботу, так и живём, мы же люди подневольные, и так год, другой, 20 лет, а потом и пенсия, а на ней устроюсь в какой-нибудь ЧОП с нормальной зарплатой, и буду спокойно жить.
Я тогда не обратил внимание на рассказ, полагая это трёпом алкоголика, который ищет себе оправдания, но в субботу, посмотрев "Джокера", я вспомнил тот вечер, и теперь за рамками алкоголизма думаю о том, что в этом что-то есть.
Вспоминаются мне почему-то Стругацкие со своим Миром Полудня, в счастливом будущем которого свободные люди живут в просторных домах на берегах чистых рек, занимаются тем, чем хотят и что любят делать, в режиме, который их больше остального устраивает. Может, там как-то иначе это всё описано — перечитывал давно — но так это у меня в голове разложено.
У нас не светлое будущее, а обычное настоящее, и в большинстве случаев мы работаем или на дядю, или на государство, которые забирают у нас всю добавленную стоимость, вручая нам за это зарплату или процент от выручки/прибыли — кому как повезло. Есть, конечно, у нас и счастливые капиталисты, которые делают то, что хотят в режиме, который их полностью устраивает, но это скорее исключение из правил. И вот в этой конструкции наёмного труда алкоголь, если подумать, является достаточно серьёзным фундаментом, который позволяет многим гражданам не сходить с ума от несправедливости, да и вообще от тяжестей и невзгод. Даже если ты каждый день работаешь с 9 до 18.00 за не очень устраивающую тебя зарплату, то у тебя всегда есть пятница, когда можно расслабиться, забыться и, что уж там, — нажраться до потери памяти, по ходу распития спиртного спуская с собутыльниками пар в беседах о несправедливости.
Я много лет жил в рамках подобной конструкции, хотя меня никогда не обижали работодатели. Мне или достойно платили, или я добирал до нужного мне уровня колымами и прочими разовыми договорами. Мне всегда нравилось то, что я делаю, и для меня никогда не было проблемой работать хоть по 18 часов в сутки — если на то была необходимость. Если мне всовывали работу, которую я не любил делать, я так или иначе или отпихивался от неё, или скидывал на подчинённых. Я пару лет испытывал ощутимый недостаток денег, но этот период пришёлся на момент, когда я разом покупал большую просторную квартиру, новую машину и стоянку под неё — пришлось занимать деньги, брать короткие кредиты и быстро всё это отдавать, но и в этот момент я не ощущал дискомфорта, потому что резко улучшились бытовые условия, и ради этого — казалось мне — можно поработать пару лет без нормального отпуска.
В этой истории было много алкоголя, но я никогда не воспринимал его несущей конструкцией. Теперь мне это представляется немного иначе — всё же и я спускал пар каждую пятницу, каждую субботу, воскресенье, а часто ещё и посреди недели пару раз. Пьянки не обязательно были с сослуживцами и там не всегда обсуждалась работа, но сейчас я вспоминаю о том, что вообще-то за бутылкой и правда выливалось много ярости и желчи. Я много лет, например, участвовал в пьянках наёмных директоров, на которых мы как следует проливали ненавистью свои отношения с владельцами бизнеса или, как это называется в бюджетных структурах, представителями нанимателя. Это и правда был формат выпуска пара, хотя тогда это так и не воспринималось. Я прямо помню, как ощущал это — вот, я не один такой, и вот эти вот мои собутыльники тоже за примерно ту же зарплату терпят те же самые 12 часов ежедневной работы без выходных, проходных и нормальных отпусков. Мы как бы поддерживали друг друга в убеждении самих себя, что всё в порядке, и нам всегда казалось, что именно вот так и никак вообще иначе выглядит нормальная работа — ну, если ты хочешь получать нормальные деньги и снимать порой в Таиланде домик на месяц.
Бросив, я оказался в смысловой пустоте — все собутыльники исчезли мгновенно и больше не появлялись. У меня больше нет пятничных посиделок, наёмные директора/менеджеры сначала ещё звали меня на свои дачи и в рестораны, но потом поняли, что бессмысленно, и некоторые теперь с трудом со мной здороваются. Вряд ли это связано напрямую с пьянкой, но после остановки я впервые за многие годы работы директором оказался как бы в вакууме — мне казалось, что я вишу внутри как бы стальной сферы, за иллюминаторами которой колотится рабочая и прочая жизнь, а я тут вообще не очень понятно, что делаю. Впервые вообще в жизни на меня напала полная и бесповоротная рабочая апатия — мне не хотелось двигаться вперёд или отступать назад, что-то где-то выбивать и вообще к чему-то стремиться. Я перестал вставать в 5-6 утра, и вообще перестал ставить будильник, стал опаздывать на работу, уходить, не глядя на часы, спать на планёрках, ничего не планировать дальше пары недель, выполнять свои задачи механически, сонно, без задора и необъяснимой, но привычной внутренней уверенности в правильности задаваемого тобой же для всех направления.
Какое-то время меня тянула выстроенная мной же система — у меня несколько сильных замов по направлениям, обученные умные помощники, выстроенные отделы, регламентированная собственная работа, система обучения и контроля качества, которая ловит почти любые сбои. Всё сделано так, что даже если у топового менеджера случаются загоны, машина продолжает жечь бензин, приносить обязательный для постоянного движения объём выручки, и даже как-то эволюционировать.
Так я проспал примерно полгода. Внутри этого состояния происходящее вокруг не воспринимается ни остановкой, ни чем-то неправильным — ты просто как будто немного притормозился, вот сейчас-сейчас проснёшься и всё станет в порядке опять, опять мы придумаем все вместе новую цель, я встану у руля, и мы опять помчимся в светлое будущее, которое, впрочем, никак не наступает — ни разу за все годы работы я не смог решить все задачи так, чтобы, например, не прийти на работу в пятницу просто от того, что всё сделано ещё в четверг. Не факт, что в этом виноват кто-то кроме меня, но как бы что это меняет.
Конечно, за эти полгода случались локальные провалы, которые бывают в каждом бизнесе, и тогда я просыпался на неделю-другую, превращался в старого себя, заходил в отделы, двигал речи, ставил цели, включал промежуточный контроль, махал — где надо — шашкой, но как только система начинала производить необходимые деньги, как я опять откидывался в кресле и предавался размышлениям о том, что я тут делаю и сколько это ещё будет продолжаться.
Ну вот прошло уже даже не полгода, а семь месяцев, и где-то недели три назад я вроде как проснулся. Долго рассказывать, что к этому привело, но впервые в рабочей жизни я ощущаю вроде как несправедливость происходящего. Раньше это реально перетапливалось алкоголем. Ну, подумаешь, тебе мерещится какая-то несправедливость в отношениях с работодателями — ты посмотри вообще вокруг, как люди живут, совсем уже зажрался, скотина, да и пошли вообще выпьем. И вот ты сидишь за стойкой или за столом, и успокаиваешь себя дорогим вискарём — ведь ты это заслужил, и потом ещё, ещё, пошли ещё вот туда сходим, и так далее, и тому подобное. И в субботу всё это уже кажется бредом сумасшедшего — ведь всё так хорошо и прекрасно.
В принципе, это ожидаемая история — работа стала далеко не первой проблемой, которую пока ты пьёшь прячется в пьяном тумане, а после остановки встаёт перед тобой во весь рост и требует каких-то решений. Но когда ты всю жизнь работаешь на кого-то, то поначалу кажется совершенно невозможным представить себе какую-то другую конструкцию, а менять одного работодателя на другого мало того, что не хочется — другой работодатель вряд ли сможет платить больше и давать столько же свободы, как этот. Раньше это можно было запить водкой, а теперь пока не очень понятно, в какую сторону двигаться.
А базовая претензия-то, собственно, одна — тебе настолько не принадлежат материальные результаты твоей многолетней и ежедневной работы, ты настолько не управляешь будущим этой конструкции, что всё прочее удовлетворение от работы перестаёт перекрывать эту банальную несправедливость.