Чем меньше у женщины личных опор, тем сильнее она воспринимает мужчину как источник всех ресурсов.
В то же время, чем меньше у мужчины собственных опор, тем больше он воспринимает женщину как угрозу этим ресурсам.
Поэтому наличие личных опор и ресурсов в отношениях — способствует сближению.
Спорите? Позвольте объяснить.
В нашей стране, особенно в «патриархальных» сообществах, существует удивительный миф о неком ресурсном мужчине, который обеспечивает неработающую женщину с детьми, и о том, что так было всегда, изначально, «по природе». Этот миф утверждает, что в древние времена высокоморальные мужчины могли содержать своих жен и детей лишь на свои доходы, в то время как жены патриархов занимались только домом и детьми, полностью зависели от мужей. И так продолжалось, пока всё не изменилось.
Однако, в нашей замечательной России всё было совсем иначе.
Еще в начале прошлого века 85% населения составляли крестьяне с их скромными полунатуральными хозяйствами и соответствующими доходами, где женщины не «сидели дома за женскими делами», а работали наравне с мужчинами, а зачастую даже больше, так как помимо домашних обязанностей и ухода за маленькими детьми, женщины заботились о скоте и птице, занимались огородом, а также «справляли одёжу» для всей семьи — ткали холсты, пряли шерсть, шили, вязали и штопали. Учитывая, что производительные силы были значительно ниже современных, на это уходило много времени. А суток по-прежнему 24 часа.
Когда капитализм наконец пришел в Россию, мужчины всё больше стали заниматься «отхожим промыслом», и все заботы по хозяйству легли на плечи женщин. Заработок «по капиталистически» также не обошел их — я отразила это в статье о истории маслоделия на Алтае.
Нельзя богатеть народу — он буйствовать начинает.Venefica9 сентября 2024
Таким образом, следует понимать, что не существовало никакого кормления семьи одним мужчиной, пахали оба. И поэтому работящая, здоровая невеста с хорошим приданым высоко ценилась — один мужчина просто не справлялся. И «в примаки», кстати, тоже шли по той же причине, хотя это было сильнейшим ударом для мужского самолюбия того времени.
В городах ситуация была схожей. Часть населения состояла из «отхожих» на заработках, другая часть занималась торговлей, третья — была их работниками, а некоторые — господа разной важности. Господа, которые не имели значительного положения, зачастую не могли позволить себе жениться — вспомним беднейшего Акакия Акакиевича. Куда ему, если даже на шинель-то приходится наскребать?
Читаем пьесы Островского и внимательно смотрим на них — все истории там вращаются вокруг денег. Даже если речь идет о любви — всё равно вокруг денег, и не только мужских.
Вот, к примеру, «Бесприданница». Паратов, Сергей Сергеич, наш милый, на ком же он собирается жениться? А зачем? То есть, простите, за какие деньги? Он собирается жениться на деньгах, чтобы наладить свои дела, если, конечно, супруга позволит ему сделать это ради великой любви. А Лариса? Лариса — бедняжка. И на самом деле, он мог бы содержать семью с ней, там вовсе не было «края», но ему пришлось бы ужаться, «выпасть из привычного круга», или, не дай Бог, работать так, как тот первый Паратов, который разбогател — а это совсем не хочется…
Вот и вся любовь.
Или возьмем ту же Вассу Железнову из другой трагической пьесы. Что эта женщина пытается сделать, как не устоять, ведь её супруг не то чтобы слаб, но просто — разрушитель и расточитель семейного гнезда? И ведь, как ни крути, это тоже основано «на реальных событиях».
Но это всё-таки художественная литература, а у нас есть реальные купеческие и промышленные семьи, где женская смекалка и трудолюбие способствовали расширению и развитию, а иногда и «принятию вахты» после смерти дорогого супруга.
Или, например, чиновники высокого ранга. Семейство Ульяновых, тщательно изученное, дало стране Ленина. Отец Ленина — большой начальник с большой семьей и высоким доходом. А жена, Мария Александровна, оказывается, сидела на его шее, как «Анна на шее» у Чехова?
А вот и нет, г-жа Ульянова имела собственную ренту – от фамильного поместья. Каждый год это составляло 1-1,5 тыс. рублей, или 1,5-2,2 млн. рублей по современным меркам (плюс-минус). Это немного по сравнению с доходом «отца-патриарха», но дало ей возможность, в случае его кончины, ужавшись, вырастить детей и обеспечить им образование, чтобы они могли выйти во взрослую жизнь.
На это, кстати, и был расчет в историях с «господским приданым». И вообще — с приданым.
Да, беспутный супруг мог и на приданое жены руку наложить и всё до копейки промотать, но «иждивенка», сидящая на шее мужа, ни дворянка, ни купеческая дочь в чистом виде не были. Кроме того, разночинные дамы работали, как могли — кто-то учил музыке, кто-то языкам, готовя детей из состоятельных семей к гимназии. Рубли — да в дом.
В 1917 году «старая Русь» закончилась. И оп-с, женщина снова не сидит на шее мужчины. Она — работница, служащая с зарплатой и обязанностями. И дом всё так же на ней (по природе). И после Второй мировой войны, когда множество женщин остались вдовами, кто растил детей и зарабатывал на всех? Я, кстати, на примере своих бабушек могу точно сказать — кто. Им не довелось ощутить патриархальность, даже матери отца, хотя дед вернулся живым и более-менее здоровым для хорошо оплачиваемой работы.
Таким образом, на протяжении всей истории нашей страны для подавляющего большинства населения картина, столь любимая нашими певцами патриархального быта, никак не вырисовывается.
Более того, она не складывается и у самих её защитников — например, у того же Малофеева, его «бывшая» — юрист, и потому без страха и слёз «вылетела на улицу», когда любовная лодка разбилась об… Что примечательно, даже жена Сироты-сыровара и бывшая мадам Стерлигова (дочь и мать) не остались голодать, хотя их патриархи изо всех сил старались обходиться со своими дамами действительно «по-патриархальски».
И раз так было изначально, то так же и продолжится. Бедные, сколько бы они ни старались в интернете заставить «женщину знать свое место», никогда её «на место» не поставят только потому, что у них нет ресурсов — ни на жену, чтобы она молчала и боялась, ни на детей. А богатые и сытые, сколько бы ни говорили о благости патриархальности, своим деньгам ведут строгий учёт, что примечательно — раздельный. И детей рождают столько, сколько могут обеспечить — Абрамович своих, а некто Сидоров — своих, а семейство Т для них всех — что-то вроде аттракциона за госсчет, ибо там — ни папенька, ни маменька, а всё — на пособия-с.
Таким образом, есть у обоих фундамент — стоит семья, а нет.. ну, к сожалению.
Деньги не появляются сами по себе, их приходится зарабатывать, и, что характерно для прошлых и современных времён — плечом к плечу, рука в руке. А кушать хочется всегда.