Пожалуй, знакомство с Хельмутом Ньютоном не требует долгих объяснений, особенно если вам уже приходилось заглядывать в мир черно-белой провокации, где женская сила и хрупкость сталкиваются в одном кадре.
Ньютон не пришел сюда, чтобы соответствовать шаблонам — это было бы слишком банально для человека, который умел ловить момент, когда каблуки становятся символом уязвимости.
А что касается его карьеры? Она не заключалась в том, чтобы "приукрашивать" реальность — скорее, в том, чтобы раздевать её. И иногда это происходило настолько буквально, что ирония просто просилась на язык.
Он не родился с камерой (Но она стала его вторым сердцем)
Хельмут Нойштедтер появился на свет в Берлине в 1920 году. Забавно, как человек, чьи фотографии женского тела позже покорили мир, начал свою жизнь в нацистской Германии, стране, откуда ему пришлось бежать.
С одной формы контроля в другую, можно было бы сказать. Его путь привел его в Сингапур, затем в Австралию, где он бросил свое "непростое" имя и стал Ньютоном — звучит проще, легче, как будто он был рожден, чтобы стать иконой гламура.
Но путь к его культовому статусу был вовсе не вымощен фотовспышками и модными показами. Ньютон служил в австралийской армии, а только в 1950-х годах нашел свое место в мире фотографии, переехав в Париж.
Этот город стал его настоящим домом, не столько из-за круассанов, сколько потому, что там, в атмосфере роскоши и стиля, была нужда в том, чтобы кто-то переосмыслил её чувственную природу.
Не просто еще один парень с камерой — за ним следили
Ньютон прорубил себе путь в мир модной фотографии, став таким, кого невозможно спутать с кем-то еще. Но его творчество не существовало в вакууме — неизбежно его сравнивали с другим гигантом, Ги Бурденом. В то время как Бурден погружался в сюрреализм и жесткость, Ньютон строил свои образы на грани утонченного напряжения. Его кадры были менее явными, но от этого не менее подрывными.
Если Бурден представлял собой агрессивного художника, разрывающего канву сюжета, то Ньютон был режиссером с идеально поставленными сценами, словно автор триллера, заставляющий зрителя чувствовать, что каждый кадр — это начало нераскрытой драмы. Можно даже сказать, что Ньютон стал предшественником более спорных современных фотографов, таких как Терри Ричардсон, но, в отличие от последнего, он всегда сохранял больше вкуса и меньше желания просто шокировать.
Снимки, которые запомнились всем
Теперь давайте разберемся с некоторыми из тех кадров, которые, возможно, проскользнули перед вашими глазами, даже если вы не знали, что их сделал Ньютон.
Возьмем фото, в котором женщина в узкой юбке, нагнувшаяся над гоночной машиной, снятая для календаря Pirelli 1986 года. Водитель в маске стоит на заднем плане, готовый рвануть с места. Что здесь происходит? Сила и страсть встречаются, как поршни в гоночном двигателе. Ньютон любил такие напряженные моменты, где чувственность и мощь сталкиваются лоб в лоб.
Или посмотрим на фото, где женщина, лениво качающаяся на шине марки Pirelli.
Это как игра, но на качелях, на которых "случайно" оказалась супермодель. Ньютон не хотел, чтобы вы верили в реальность его сцен, он предлагал вам фантазии. Женщина, как птица, готовая к полету, а его камера ловит этот момент до взлета — граница между игривостью и соблазнением стирается.
Далее, женщина в купальнике, лежащая на шезлонге, а мужчина держит зеркало, отражающее её спину. Здесь чувствуется что-то от древнегреческого мифа. Ньютон играл с образами, предлагая вам заглянуть вглубь, но предупреждая — не слишком глубоко, иначе фантазия может рассыпаться.
Стиль, который остается на пике
Что же делает Ньютона Ньютоном? Если вы видели контрастное черно-белое изображение, где мода кажется местом преступления, то, скорее всего, вы уже видели его работы.
Он создавал роскошные сцены, но вплетал в них напряжение, словно что-то страшное могло произойти в любой момент.
Его женщины — властные, не просто сильные. Это не “девушки-боссы” современности, это роковые женщины, уверенные в своей чувственности, не нуждающиеся в чужом одобрении.
Ньютон был мастером освещения, но вместо мягкого свечения он предпочитал жесткость. Это освещение подчеркивало не только красоту, но и уязвимость, показывало, что под слоем гламура скрываются напряжение и сила. Его кадры не были призваны льстить моделям, они раскрывали что-то первобытное и инстинктивное.
А что касается обнаженности? Женщины Ньютона, хотя и раздеты, не кажутся обнаженными в традиционном смысле. Они полны силы, контролируют свою сексуальность, в кадре нет никакой наивности. Ньютон словно срывал фасад женственности, показывая истинную власть, скрытую за блеском гламура.
Критика: освобождение или вуайеризм?
Но давайте перейдем к тому, что вызывает споры до сих пор. Ньютон снимал женщин, демонстрируя их силу и власть? Или он просто продолжал традицию мужского взгляда, где женщины подаются в виде эстетического объекта? Его работы часто обвиняли в том, что они остаются продуктом мужской фантазии, несмотря на мастерство исполнения.
Сам Ньютон всегда отвечал просто — его фотографии говорят за себя. Понял? Отлично. Не понял? Не беда. В этом и заключается его гениальность — баланс на грани искусства и эксплуатации настолько тонок, что до сих пор невозможно сказать, где именно эта грань проходит.
И, конечно, Ньютону предъявляли претензии по поводу того, что его взгляд на красоту был слишком ограничен: высокие, стройные, в основном белые женщины в дорогих дизайнерских одеждах. В современном мире, где мода все больше открывается для разнообразия, его работы могут показаться архаичными. Но нельзя отрицать след, который он оставил в индустрии.
Оглядываясь назад
Если бы мне нужно было выбрать один снимок, который воплощает карьеру Ньютона, это было бы изображение, на котором: две женщины, словно зеркальные отражения, танцующие на фоне вулканического пейзажа. Это сюрреалистично, немного пугающе, но в то же время до боли знакомо. Ньютон всегда создавал такие кадры, которые цепляются за ваше сознание, даже если вы не сразу понимаете почему.
Так выдержал ли испытание временем Хельмут Ньютон? Определенно да, хотя и не без вопросов. Его мир — это мир роскоши, власти и неподвластной времени красоты, но также это мир, в котором не принято просить прощения или разрешения. Это мир, где женщины парят на высоких каблуках среди вулканов, а мужчины остаются в расфокусе, как бы случайно выпавшие из кадра. Мир, где соблазн и независимость танцуют под прицелом его камеры, и никто не знает, кто в конечном счете победит.