Продолжается так называемая "самостоятельная изоляция", а потому продолжаю "мемуарничать".
Вот такая история.
Было это тогда, когда милиция еще называлась милицией, девки были краше, трава зеленее, а соловьи пели громче.
Жили мы с брательником в городе, так как оба были студентами. Снимали небольшую квартирку. Однажды после учебы решили прогуляться до спортивного магазина, так как вдруг в голову пришла идея прикупить гирю для занятия спортом.
Ну, и пошли. И такой факт — одеты мы были прилично, т.е. не в каких-то спортивных костюмах, а в брюках, туфлях, куртках. Короче, совершенно приличные граждане.
В районе драмтеатра к нам подходят два человека лет тридцати в "гражданском" одеянии, и один из них протягивает "корочки", в которых сообщается, что он работает в милиции следователем. Далее состоялся приблизительно такой диалог:
— Младые люди, куда направляетесь?
— Туда-то.
— Здесь ночью было совершено ограбление. Кто-то может подтвердить, где вы ночью были?
— Так только друг за друга и можем подтвердить.
— Давайте проедем с нами на опознание.
В итоге нас посадили в автомобиль системы "шестерка". И повезли.
У меня настроение сразу упало. Первая мысль — а может нас хотят вывести за город и ограбить? (времена еще были такие, "90-е" в провинции закончились не так давно). А чего у нас брать? Мы хоть и прилично одетые, но видно, что небогатые. Да и денег у нас в кармане было ровно на гирю.
Едем дальше. Подъезжаем к местному отделению милиции. Взгрустнулось еще больше. Я как бы смотрел сериалы, в которых частенько показывали, как "выбивают показания", "вешают глухаря" и совершают прочие действия "ради палок".
Темными коридорами нас куда-то повели. Сказали снять куртки, вывернуть карманы. Открыли решетчатую дверь и дальше куда-то повели. В итоге пришли мы в какой-то очень темный кабинет, где тоже была решетчатая дверь. Зашли туда.
Там сидела женщина, еще один милиционер и какой-то парень лет шестнадцати. С нас зачем-то сняли отпечатки. "Теперь точно скажут, что мои пальчики где-то фигурируют" — подумал я и еще больше загрустил.
— Будете сейчас участвовать в опознании, — сказали они нам.
Немного стало повеселее.
— Садитесь на лавочку, — сказали нам.
— Ты тоже садись, — сказали они пареньку, который оказался "опытным уголовником", так как его пальцы и руки были исколоты синевой.
— Сейчас подойдет пострадавшая, будет вас опознавать.
Сидим, ждем.
Приходит пострадавшая — девушка лет двадцати.
— Вы узнаете кого-то из этих людей? — спрашивают ее милиционеры.
Мы с брательником смотрим ей в глаза, уголовник глаза опустил. Сердце мое забилось как на самом трудном экзамене. Почему-то подумалось, что девушка от испуга сейчас ткнет пальцем в первого попавшегося. А потом сиди доказывай, что ты не верблюд.
— Нет, я никого не узнаю, — сказала девушка.
Потом чего-то мы подписывали. Нам открыли решетчатую дверь. Через темные коридоры мы "вышли на свободу".
Необычные чувства были в голове.
— А давай сегодня за гирей больше не пойдем, — предложил брательник.
— Давай, мне тоже чего-то вдруг расхотелось спортом заниматься.
Потом я эту девушку видел в пединституте. Она меня тоже заметила. Наверняка подумала, что я из "опытных уголовников", не зря меня "повязали" (она же на знала, что я "подсадной").
***
Примерно лет через семь мы приехали в город по делам (в мебельный магазин). И ровно там же возле драмтеатра мы с брательником вновь поучаствовали в милицейском "мероприятии" (или уже полицейском). Мы стали "понятыми" в странном, как нам показалось, деле. В следующей заметке расскажу эту историю.
Мы потом вообще зареклись вдвоем возле драмтеатра появляться.