Буря эмоций на канале НТВ, и снова — в эфире «Секрет на миллион». На этот раз 63-летняя певица Надежда Крыгина, знающая толк в сценическом искусстве, превзошла себя: на всю страну она заявила о тайной связи с Виктором Гридиным, четвертым мужем Людмилы Зыкиной. Конечно, можно было бы смолчать, но кто из нас устоит перед шансом разжечь уже подостывший скандал, да ещё и с легендарными именами?
«Ах, Виктор Гридин, маэстро оркестра и сердцеед, всегда такой неотразимый!» — восклицает Крыгина, срываясь на откровения. Она, молодая, талантливая певица, оказалась в эпицентре «любовной симфонии», где центральные ноты исполнял Виктор Гридин. Он был годен ей в отцы, но разве возраст — преграда для такого чувства? Как же, по её словам, боялась она, что узнает сама Зыкина! Да, страшилась великой и всесильной примадонны, как будто её гнев мог свалиться с небес. Зыкина была не просто коллегой — её присутствие заполняло собой весь зал, а слухи о её влиянии могли бы вдохновить целую плеяду кинодраматургов на новые сценарии.
И вот, кстати, как это всё началось. Всё просто: сначала невинные встречи на репетициях, чуть позже — общие обеды, а там и прогулки под звездным небом. Казалось бы, старинный сюжет: талантливая певица и мудрый дирижёр. Но Крыгина говорит: «Да это было ужасно!» Почему? Ах, представьте, каково это — бояться, что мадам Зыкина, сильная и властная, вдруг узнает. Ну, а Гридин, конечно, был мужчина серьёзный, уверенный в себе. Да и, по словам самой Крыгиной, к тому времени он был официально разведен с Надеждой Бабкиной, хотя «сохранял с ней отношения как муж и жена». Видимо, такая свобода от обязательств давала Гридину уникальный шарм.
Но первый романтический вечер у Крыгиной и Гридина не ограничился простым чаепитием. Они были как герои лирической оперы, и, как уверяет Крыгина, уже не могли сдержать взаимных порывов. «После кафе пошла чайку попить. Кафе было мало. И так закрутилось», — рассказывает она, будто вновь переживая эту ночную сцену. А дальше — страх: что же будет, если Зыкина, всезнающая и всевидящая, вдруг прознает?
Но как водится, ничего тайное долго не утаишь. Сплетни всё же долетели до Людмилы Георгиевны. Великая певица, кажется, лишь ухмыльнулась на очередные перипетии в жизни своего «бывшего». Однако не думайте, что она просто осталась в стороне. О, нет! Однажды, после гастролей, она подзывает Крыгину в свою машину. Представьте эту сцену: сидят они на заднем сиденье, вдвоем, — величественная, словно бронзовая статуя, Зыкина и Крыгина, едва сдерживающая волнение. И тут Людмила Георгиевна напрямую спрашивает: «А не твоих ли это рук дело?» Каково было услышать это — даже представить трудно!
Словно героиня древнегреческой трагедии, Крыгина, затаив дыхание, не стала отпираться. Конечно, она призналась, и ожидала… громов, молний, сурового осуждения. Ведь это не просто чужой муж — это Виктор Гридин, мужчина, чей образ словно вылеплен из легенд и слухов. И кто бы мог подумать, что Зыкина, истинная примадонна, просто махнёт рукой: «Да ну его! Если тебе нравится, ну и бери!» И добавила, как будто открывая какую-то глубокую истину: «Таких людей, знаешь ли, много. Сегодня он чей-то муж, завтра — другой. У тебя с ним роман? Ну и замечательно, выходи, если предлагает».
Слова её, разумеется, обескуражили Крыгину. Как это так? Как можно так просто отпускать? Но, видно, Людмила Георгиевна давно уже перестала воспринимать подобные вещи всерьез. Она как будто смотрела на всех этих мужчин и женщин как на обычные декорации, которые можно поменять по ходу спектакля. И, в конце концов, может, в её глазах всё это и правда казалось мелочью? Ведь для неё не было никого важнее самой себя и сцены, где она блистала, приковывая к себе взгляды.
И вот здесь-то и наступает момент истины: действительно ли всё это имело значение? Гридин, как гласит легенда, мог быть с одной женщиной, затем с другой, потом снова вернуться к первой — и при этом каждая из них оставалась по-своему довольна. Он был одновременно и мужем, и другом, и дирижером, и музыкантом, а иногда — и кем-то вроде привычной фигуры, которой можно просто помахать на прощание. Гридин жил, как будто у него был личный запас партитур для каждого романа, и каждая новая мелодия лишь добавляла краски в его бурную биографию.
Ну что ж, Людмила Георгиевна, великие артисты так и живут. Их личная жизнь — это сцена, где случайные встречи становятся драматическими интригами, а каждое воспоминание может быть воспето или, напротив, предано забвению.
А что вы об этом думаете? Делитесь своими мыслями — не стесняйтесь, мы здесь за честность!