Есть книги для чтения неприятные, но в памяти остающиеся, как рубец от ожога на коже, и очень забавно, когда описываемое в них внезапно актуализируется, наливается красками, заставляет возвратиться хотя бы в памяти к уже раз читанному…
Давно, году примерно в 2006 на мусорке (а где еще можно найти столько книг задаром?) я подобрала сусально-утопический роман авторства заклятого врага Советской власти, сначала одного из глав Белого движения, а потом участника фашистского вторжения ген. Краснова "За чертополохом". Этакая утопическая мечта о возрождении Исконной-Посконии, укрытой от глаз всего мира за колючею стеною чертополоха на долгие-долгие годы, о самобытном развитии вдали от треволнений с искушениями под светлым оком Государей, и где на момент открытия счастливого правит "Его Императорское Величество Михаил II Всеволодович, дай Бог ему много лет здравствовать!".
Спустился светлый юноша с гор Тибетских, восстановил общество сословное, где каждый сверчок на своём шестке поёт, и разлилось по всей территории благолепие, и пусть остальной мир пометил её страшным словом ЧУМА, так это какие-то там остальные, русским людям от века ненадобные…
А внутри в красновской России всё цветет и радует и науки развиваются православные, удивляя достижениями немыслимыми, даже газеты выходят про то, как с одной стороны зарослей чертополоха страшно и как прекрасно с другой их стороны:
Выставка скота в Санкт-Петербурге…
В Вологде добились особого скрещивания коров…
Удой молока достигает…
Количество сливок…
Парад в Москве по случаю освящения памятника чинам городской полиции, убитым во время бунта 1917 года.
Фотографии и сцены парада…
Приезд императора. Московский посадник подносит хлеб-соль.
Приезд патриарха… Молебен…
Сотня 1-го Донского казачьего генералиссимуса Суворова полка проходила рысью…
Громовое «ура» провожало коляску императора…
В Кинешме открыта школа лесоводства…
А через некоторое время, через год или около того на том же самом месте нашла я другую книгу, за авторством писателя современного, В. Сорокина "День опричника".
И странное ощущение возникло..
Как будто прочел Сорокин Краснова под фильм Эйзенштейна, оглянулся, ухмыльнулся, и написал, как оно было бы, если б на самом деле чертополох по границам вырос, или выстроилась стена высокая, твердокаменная.
И если Краснов писал всё медом да патокой, то Сорокин другие чернила выбирал, по цвету те самые, которым Краснов писал свою настоящую, а не утопическую историю.
С. Ерошкин "Опричник"
Красновскую утопию сменила Сорокинская антиутопия.
И чем далее в книгу, тем больше она отзывается актуальностями..
Вот, казалось бы, откуда Сорокину знать про дворец у моря? Не знал, и знать не мог — а про Малахитовый зал у него написано! С местом не угадал — так угадал с обстоятельствами. С атмосферою.
Ведь покуда жива опричнина — жива и Россия-матушка.
Если Краснов не отзывается никак, то у Сорокина каждая буква резонирует.
И да рассеются врази Бога и Государя нашего.
“Победы на супротивныя даруй…”
Супротивных много, это верно. Как только восстала Россия из пепла Серого, как только осознала себя, как только шестнадцать лет назад заложил Государев батюшка Николай Платонович первый камень в фундамент Западной стены, как только стали мы отгораживаться от чуждого извне, от бесовского изнутри – так и полезли супротивные из всех щелей, аки сколопендрие зловредное. Истинно – великая идея порождает и великое сопротивление ей. Всегда были враги у государства нашего, внешние и внутренние, но никогда так яростно не обострялась борьба с ними, как в период Возрождения Святой Руси. Не одна голова скатывалась на Лобном месте за эти шестнадцать лет, не один поезд увозил за Урал супостатов и семьи их, не один красный петух кукарекал на заре в столбовых усадьбах, не один воевода …. на дыбе в Тайном приказе, не одно подметное письмо упало в ящик Слова и Дела на Лубянке, не одному меняле набивали рот преступно нажитыми ассигнациями, не один дьяк искупался в крутом кипятке, не одного посланника иноземного выпроваживали на трех желтых позорных “меринах” из Москвы, не одного вестника спустили с башни Останкинской с крыльями утиными в /афедроне/, не одного смутьяна-борзописца утопили в Москва-реке, не одна вдовица столбовая была подброшена родителям в тулупе овчинном нагою-бесчувственной…
Каждый раз, стоя в Успенском со свечкою в руке, думаю я думу тайную, крамольную об одном: а если б не было нас? Справился бы Государь сам? Хватило бы ему стрельцов, да Тайного приказа, да полка Кремлевского?
И шепчу себе сам, тихо, под пение хора:
– Нет.
Худ. В. Худяков. "Опричники"
или вот
Батя – фундамент наш, корень главный, дубовый, на котором вся опричнина держится. Ему Государь первому доверил Дело. На него во времена сложные, для России судьбоносные, оперлась пята Государева. Первым звеном в опричной цепи железной стал Батя. А за него и другие звенья уцепились, спаялись, срослись в опричное Кольцо Великое, шипами острыми вовне направленное. Этим Кольцом и стянул Государь больную, гнилую и разваливающуюся страну, стянул, словно медведя раненого, кровью-сукровицей исходящего. И окреп медведь костью и мясами, залечил раны, накопил жира, отрастил когти. Спустили мы ему кровь гнилую, врагами отравленную. Теперь рык медведя русского на весь мир слышен. Не токмо Китай с Европой, но и за океаном к рыку нашему прислушиваются.
Эта книга Сорокина оставляет послевкусие полыни — и горько, и запоминается. Ларс фон Триер утверждал, что: "кино должно быть неудобным – как камешек в ботинке", так вот, "День опричника" — это литературный камешек в ботинке.
Если кто-то вдруг не прочел — рекомендую настоятельно.
Пока настоящее благолепие не настало.