— Нам нужно обсудить это, — голос брата звучал сдержанно.
— Поздно, Андрей, — Ольга отвернулась к окну. — Завещание уже прочитано.
— Ты думаешь, я знал об этом? — он сел напротив и потер виски. — Я не имел понятия, что мама оставила дом мне.
— Не знал? — её голос дрожал от злобы. — А я всю жизнь заботилась о ней. Ты появлялся раз в полгода, приносил дешёвые конфеты и говорил, что занят! А теперь ты единственный наследник.
Андрей опустил взгляд.
— Мне нужны деньги, Оля, — тихо произнёс он. — Ты знаешь, у меня есть долги. Если я продам дом…
— А что мне делать? — она резко поднялась. — Мне теперь искать новое место для жизни? Я считала, что это и мой дом тоже.
Он молчал. Ольга встала, прошла к буфету и достала стопку писем, перевязанную тонкой бечёвкой. Одно из них, пожелтевшее, она развернула и прочитала вслух:
"Оленька, дочка, ты всегда была моей опорой. Но мне кажется справедливым оставить дом Андрею. У него растёт сын. Ведь когда-то мы уже отдали тебе дачу…"
Руки её задрожали. Дача. Дача, которую Андрей продал много лет назад. Ольга сглотнула ком в горле.
— Ты забыл об этом? — её голос стал едва слышен.
Андрей покачал головой.
— Я действительно не помнил… Но теперь понимаю, почему мама так решила.
Ольга закрыла глаза. Она могла бы подать в суд. Оспорить завещание. Доказать, что мать не думала о том, как это повлияет на её жизнь. Но тогда всё окончательно разрушится. Они останутся чужими.
После этого разговора Ольга чувствовала себя тревожно.
Она сидела за кухонным столом, постукивая пальцами по крышке старой сахарницы. На плите остывал чайник, но она так и не налила себе чая. В голове гудело от усталости. Последние годы прошли в бесконечных заботах о матери, и теперь, когда её не стало, наступила пугающая тишина.
За окном лениво кружил снег. В квартире ощущался запах мятного чая и старого дерева.
— Оленька…
Ольга вздрогнула. Она только что явно услышала голос матери. Рядом никого не было. Она потянулась за чайником. Вода в нём давно остыла. Но ей показалось, что чайник горячий. Ольга невольно отдернула руку и бросила взгляд на двери.
Медленно поднявшись из-за стола, она взяла чайник и поставила его на плиту. «Нужно было давно купить электрический», – подумала она. Мама не хотела менять свои привычки и на предложение приобрести новый чайник, говорила, что в старом чайнике вода вкуснее. Женщина старой закалки, пережившая блокаду, голодавшая, она по привычке запасалась крупами, сахаром, чаем, солью и хозяйственным мылом. Знала цену каждой крошке хлеба. Она прожила долгую жизнь. Но в последнее время совсем ослабела. И что удивительного, ей было уже 96. Силы постепенно покидали её.
Оля переехала к ней после развода. Ухаживала, готовила завтраки и обеды. Мать в последнее время стала как ребёнок. Капризничала. Но Ольга потакала её капризам. Бежала в аптеку за лекарствами, едва они заканчивались, бывало, и среди ночи. Она любила свою мать. Долгими зимними вечерами они сидели у старой печки, в которой открывали печную дверцу и часами смотрели обе на языки пламени и слушали потрескивание поленьев. Мать в такие минуты была особенно загадочной. Блики пламени отражались на её лице, морщинки разглаживались, отчего оно казалось красивым, как в далекой молодости. Она улыбалась, думая или вспоминая что-то только ей одной понятное.
Ольга улыбнулась, вспоминая это.
В дверях появился Андрей. Небритая щетина и тёмные круги под глазами выдавали бессонные ночи. С момента похорон они не виделись, и между ними накопилось слишком много обид.
Он сел напротив сестры и внимательно посмотрел на неё.
— Помнишь, как в детстве мы строили шалаш во дворе? — неожиданно спросил он.
Ольга молчала.
— Я тогда сломал твой фонарик, а ты всё равно защитила меня перед мамой.
Ольга горько усмехнулась.
— Помню. Только тогда это была ерунда. А сейчас — целая жизнь.
Андрей кивнул, потер переносицу и устало вздохнул.
— Дай мне пару дней, Оля. Я подумаю.
Она молча отвернулась к окну, глядя на снег. Теперь он казался таким же холодным и безжалостным, как сама судьба.
Наутро Ольга решительно отправилась в юридическую контору – она не собиралась сдаваться без борьбы. По дороге в памяти всплыли слова матери, сказанные незадолго до её ухода:
— Ты всегда была сильной. Но помни: настоящая сила — это не только умение побеждать, но и способность прощать.
Седовласый юрист в очках долго изучал документы, затем, наконец, поднял на неё взгляд.
— Завещание составлено по всем правилам. Но есть один нюанс. Если доказать, что мама находилась под давлением, можно оспорить решение.
Ольга кивнула. Она не стремилась к мести, но и примириться с несправедливостью не могла. Впереди её ждал сложный разговор с братом, и она это прекрасно понимала. Единственное, что оставалось под вопросом — смогут ли они, несмотря ни на что, сохранить семью?
Домой она вернулась поздно.
Андрей ждал её на кухне, нервно барабаня пальцами по столу. Он жил в доме матери, поссорившись с женой. Лена забрала сына и уехала к своим родителям в другой город.
— Ну? — спросил он, когда сестра вошла. — Что сказал юрист?
Ольга положила документы перед ним.
— Есть возможность оспорить завещание. Но это значит, что нам придётся идти в суд. Я не уверена, что хочу этого.
Андрей молча изучал бумаги. Потом откинулся на спинку стула и провёл рукой по лицу.
— Честно? Я тоже не хочу. Но у меня нет выхода, Оля. Если я не продам этот дом, меня раздавят долги.
Она вздохнула, с трудом подавляя раздражение.
— Может, найдём компромисс? Давай хотя бы попробуем договориться, прежде чем идти в суд.
Андрей посмотрел на неё. В его глазах мелькнуло сомнение, но затем он медленно кивнул.
— Ладно. Попробуем.
На следующий день они вместе пошли в нотариальную контору. Разговор с юристом прояснил детали возможного соглашения. Ольга предложила выкупить долю Андрея и отдать ему половину стоимости дома, но только в том случае, если Андрей согласится на раздел его. И на это потребуется определенное время, делается это все не сразу.
— Это поможет тебе закрыть долги, а мне — сохранить дом, — спокойно произнесла она.
Андрей нервно постучал пальцами по столу. Он явно колебался. Несколько секунд тишины, затем короткий кивок.
— Ладно. Если найдёшь деньги, я согласен.
Прощаться с братом оказалось сложнее, чем она ожидала. Они долго сидели на кухне, вспоминая детство, листая в памяти те моменты, которые когда-то так крепко их связывали.
Это был первый искренний разговор за долгие годы.
Когда Андрей ушёл, Ольга почувствовала пустоту. Этот дом больше не был её домом, но, возможно, теперь у неё появился шанс построить новый — без горечи и обид. Но зачем торопить события? Может, все-таки удастся то, на чем они порешили: она найдет деньги и выкупит долю брата. Ведь он согласился поделить его.
Впереди было неизвестное, но впервые за долгое время она почувствовала лёгкость. Впереди было ещё много сложностей, но главное решение они приняли — семья оставалась важнее наследства.
Но спокойствие Ольги было недолгим. На следующее утро в дверь постучали. Она открыла – на пороге стояла Лена – жена Андрея.
— Привет! Ты чего здесь?
— Привет! Поговорить пришла, — Лена бесцеремонно отодвинула золовку и прошла в комнату. Бросив сумочку на кровать, уселась в кресло и, заложив ногу на ногу, достала сигарету.
— Не кури здесь, — сказала Ольга.
— Ты запрещаешь? — она нагло смотрела на Олю. — Ладно, не буду. А ты что же это себе позволяешь? Оттяпала дом у брата и довольна?
— Что значит, оттяпала? Мы обоюдно согласились. А ты каким боком? Вы же вроде развелись.
— Кто тебе сказал? Собирались, но передумали.
Ольга смотрела на невестку с ненавистью. Она с самого начала невзлюбила её: наглая, бесцеремонная, думающая только о деньгах, о своей выгоде.
Ольга была уверена, что и бизнес брата рухнул не без её участия. Мать успокаивала Ольгу.
— Оля, не обижай её. Какая бы она ни была, она жена твоего брата, а моего сына. И мы должны уважать его выбор.
Мама хоть и была уже старенькой, но обладала ясным умом, да и с памятью у неё было всё в порядке. Не любила она конфликтов. Всячески старалась примирить и успокоить.
— Вот зря ты ушла от Николая, — говорила она про бывшего мужа Ольги. — Человек-то ведь он неплохой. Ну погулял чуток. С кем не бывает?
Даже это она считала простым проступком. Но Ольга не простила, собрала чемодан и уехала от него. Мама тогда не стала с ней спорить.
— Все в руках господних, — говорила она. — Уж коли дозволил он, значит, так надо было. Ничего, дочка, придет и к тебе счастье. Верить только надобно.
Оля понимала свою маму. Так же, как и та понимала своих детей.
— И что ты хотела бы, Лена? — уже спокойнее спросила Ольга. — Мы с Андреем всё решили.
— А меня не забыли спросить? Я, по-вашему, пустое место? Как ты вообще могла оспорить завещание матери? У тебя ни детей, ни мужа. А у Андрея долги и сын на руках. Нам деньги нужнее.
Ольга смотрела на неё, и на душе становилось так мерзко и грязно. А Лена вскочила с кресла, подошла почти вплотную к Ольге и прошипела:
— Ты… ты подлая и несправедливая.
— А ты… — Ольга сдержалась.
В это время к дому подъехала машина. Из неё вышел брат и быстрым шагом пошёл к дому.
— Лена, я так и знал, что ты здесь. Что ты здесь делаешь? — спросил он, войдя. — Мы с Олей всё решили.
— А я? Ты у меня спросил? Хочу ли я этого раздела? Мать тебе завещала дом, не ей. Стерва…
— Не смей так о сестре, — подскочил Андрей к жене и замахнулся, но не ударил.
— Ладно, — зло посмотрела на Ольгу Лена, — посмотрим, на чьей стороне правда.
Она пнула дверь ногой и выбежала на мороз.
— Не обращай внимание. Она не в себе. Меркантильная и злая. Ты была права, когда сказала мне на свадьбе о ней это. Перебесится. И вообще… Мы собирались разводиться.
— Я знаю, — сказала Ольга. — Мама бы не одобрила. У вас ребёнок.
— Да не нужен ей сын, — в сердцах выкрикнул Андрей. — Услышала о наследстве, вот и бесится. Деньги ей нужны. Вот и всё. Прости нас, сестричка.
Он обнял Ольгу, постоял немного.
— Поеду я. На работе аврал. Поставщики беснуются. И эта еще нервы треплет. Ладно, поеду. Она не придет сюда больше.
Он вышел. Ольга подошла к окну. Снег падал хлопьями, покрывая землю густым покрывалом и заметая следы, ведущие от её крыльца.
Она глубоко вздохнула и почувствовала приятное тепло, растекающееся по телу. На душе стало спокойно и умиротворенно. Она ещё раз с облегчением вздохнула и пошла на кухню ставить старенький, видавший виды, чайник.