Глава четвертая
Громов двигался по безлюдной улице. Окна старых, обветшалых домов, казалось, изучали одинокого прохожего. Но некоторые из этих зданий все еще выглядели крепкими. Возможно, это были дачи, владельцы которых, как и Степан, не желали их оставлять. Здесь когда-то бурлила жизнь, а теперь лишь ветер разносил сухие листья по асфальту, а вдалеке иногда слышалось кудахтанье кур и редкое мычание коров. Это очень удивило Громова. Он вспомнил, как много лет назад бегал по этим улицам, босоногий, с исцарапанными коленями, не подозревая, что однажды вернется сюда уже взрослым. Как давно это было. Отец, молодой и сильный, сидел на крыльце дома и наблюдал за ним. А вечером, за ужином, произнес такую фразу:
— Не гоже сыну офицера милиции гонять по улицам без толку. Запишись в секцию по боксу.
— Ты что, Витя? Чтобы ходить с синяками в школу? — подошла к столу мама, подливая отцу добавку.
— Пусть лучше с синяками, чем без царя в голове, — строго произнес отец, глядя на Степу.
Эти слова и взгляд отца Степан запомнил навсегда. Он записался в секцию, но не по боксу, а в легкую атлетику. Это пригодилось ему в будущем, когда он начал заниматься каратэ. В те времена это направление только начинало становиться легальным.
***
Дверь старого дома с скрипом открылась. Запах пыли и увядания окутал его, как тяжелое одеяло. Громов шагнул внутрь, осторожно осматриваясь. Здесь ничего не изменилось: та же мебель, те же полки, заваленные книгами. Проведя рукой по старому комоду, он ощутил липкую пыль на пальцах.
— Кто здесь? — раздался сдавленный голос.
Громов застыл. В углу комнаты сидел старик с седыми волосами и смотрел на него.
— Ты… Громов? — старик кашлянул.
— Да, — тихо ответил Степан, ощущая, как на грудь накатывает странная тяжесть.
— Я тебя ждал.
Громов не удивился. Старик вздохнул, поднялся с кресла и, шаркая тапками, направился к шкафу. Доставая оттуда пожелтевший конверт, он протянул его Громову.
— Здесь ответы. Но будь осторожен: правда не всегда бывает приятной.
Громов взял конверт, ощущая биение своего сердца.
Осторожно вскрыв конверт, он развернул пожелтевший лист бумаги. Внимательно пробежав взглядом по строкам, он почувствовал, как в висках застучала кровь. На бумаге значились несколько имен, среди которых был и Тихонов. Напротив каждой фамилии стояли даты, а некоторые строки были зачеркнуты красным маркером.
— Что это? — хрипло спросил Громов, поднимая взгляд на старика.
Тот тяжело сел в кресло.
— Список. Тех, кого убрали… или собираются убрать.
Громов сжал кулаки. Тихонов был мертв, но это означало, что список продолжает действовать.
— Кто его составил? — голос Степана звучал резко.
Старик отвел взгляд, но вскоре его губы тронула странная улыбка.
— А как ты думаешь, Громов? Ты ведь уже видел руку этих людей. Их методы. Их предупреждения.
Громов прищурился. Что-то было не так. Он медленно опустил взгляд на список — и вдруг осознал: даты. Некоторые имена были вычеркнуты, но даты не совпадали с теми, что он знал. Тихонов был убит три дня назад, но в списке рядом с его фамилией стояла другая дата — две недели.
— Это фикция? — холодно спросил он.
Старик развел руками.
— Я просто передаю тебе то, что мне велено было сообщить. А кто отдал приказ… тебе решать, стоит ли это знать.
Громов почувствовал, как в груди нарастает ледяное подозрение. Он взглянул на старика внимательнее. В его глазах больше не было беспомощности. Он не просто передавал информацию. Он играл свою игру.
— Ты работаешь на них? — голос Громова стал угрожающе тихим.
Старик усмехнулся.
— Я работаю на себя. Но если тебе нужен ответ, скажу так: я лишь пешка в большой партии. Как и ты.
Громов сжал кулаки. Теперь он точно знал — этот человек не друг. И, возможно, он только что завел его в ловушку.
— Ты знаешь, что делать, — повторил старик. — Время пошло.
Громов молча положил список в карман, но теперь у него возник еще один вопрос: куда именно его пытаются направить и почему.
— И почему ты сейчас помогаешь мне? Что за этим стоит? Или кто?
— Я один из немногих, кто знает правду о событиях, в которые ты оказался втянут, Громов. Когда-то я был связным в той самой теневой организации, но вышел из игры и теперь скрываюсь в этом заброшенном доме.
Громов слушал его, и с каждым его словом его сомнения только росли. Вышел ли? Судя по разговору, он хитрит и не просто хитрит — разыгрывает партию. Но какую? На чьей он стороне? Возможно, он даже знал отца Громова или людей, связанных с его прошлым.
А сам дом — это не просто место из детства. Громов пришел сюда, потому что Глухарь намекнул ему. Он вспомнил слова:
— А ты загляни в свое детство, Громов. Загляни. Там тебя ждут. Может, что и узнаешь.
Вот оно что! Этот дом своеобразный архив, где осталось то, что не должно было попасть в чужие руки. Якобы, не должно. Эти несостыковки в датах. Намеки старика. Если этот старик тот, о ком думает Громов, то он не так прост, как кажется. И его не проведешь на мякине. Он сам проведет всех, кого надо.
С этими мыслями Громов направился в управление. И хотя день клонился к вечеру и рабочее время подходило к концу, ему срочно нужно было проверить архивы.
Он изучал кипы документов, папок, досье. Но нужного не находил. Упоминания о человеке, каким был старик, даже приблизительно не было. Громов уже отчаялся найти хоть что-то, как вдруг его внимание привлек документ, в котором говорилось, что некий Гуревич Анатолий Виссарионович… дата рождения… при особо опасном задании бесследно исчез. Пропал и пропал. Поиски его были напрасными.
Громов понял, что речь идет, судя по дате рождения, именно об этом старике.
Позже Громов вернулся в дом в надежде найти что-то еще. Он знал, что старика там нет. Он ушел по своим делам. Времени Громову должно было хватить. Он тщательно обыскал шкаф, полки, проверил за старым ковром. И нашел — папку с документами. Это и было досье Гуревича.
— Значит, это все-таки ты… — пробормотал он.
Громов связался с генералом Сидоровым и Карповым. Они разработали план — проследить за стариком, попытаться выяснить, на кого он работает. Но когда на следующий день они вернулись в дом, было поздно.
Старик лежал на полу, мертвый, с тонкой струйкой крови, запекшейся у виска.
Но он успел оставить послание. На полу, рядом с ним кровавыми буквами было написано — сыч.
Друзья переглянулись. Позже Сидоров полностью назовет эту фамилию — Сычев, генерал-майор. Это был очень влиятельный человек.
Все это было больше, чем убийство Тихонова. Это вело наверх, к тем, о ком предупреждал Сидоров. К тем, кто тянул за ниточки. И теперь они знали, что в который раз вступили в игру, где ставка — жизнь.
Предыдущая глава:
Шаги преследователей становились все ближе. Громов сжал кулакиВсе в нашей жизни связано2 дня назад
Пятую главу читайте завтра в это же время.
Спасибо, дорогие читатели, за Ваши комментарии и лайки!🙏💖