— Тебе за это не доплачивают! – возмущено воскликнула Люба. У нее слегка задергалась губа и она поспешно отвернулась от мужа в сторону окна.
На улице было еще светло, повсюду слышались восторженные голоса детей и их родительниц, которые делились между собой последними новостями и обменивались сплетнями.
— В этот раз доплатят! Ты должна понимать, что нам нужны деньги! У нас два кредита не закрытых, за которые еще год платить. Помнишь ты мне говорила, что ребятишкам на осень нужно комбинезоны купить? Да сапожки с колготками?!
Так вот, для того чтобы у нас все было, нужно подработать, – разъяснялся Игорь. Он неспешно подошел к жене и нежно обнял ее за плечи.
Маленькая, хрупкая Люба продолжала молча смотреть в окно, по ее щеке прокатилась слеза, оставляя соленый развод, и заканчивая свой путь в районе декольте. Из комнаты раздался плач, и женщина поспешила к малышке. Достав дочку из кроватки, Люба начала успокаивать ее. Пришло время кормления. Приложив девочку к груди, женщина пустилась в тягостные думы. «Но почему жизнь такая сложная? Неужели нельзя хоть раз провести время с семьей в свой единственный выходной! Дети почти не видят отца. А я не справляюсь одна. Уже три года, как дома сижу с тремя детьми. Неужели так сложно остаться?» Люба не заметила, как по ее щекам поплыли слезы, губа начала дергаться, а сердце сжиматься. «Зачем я только согласилась на это? На рождение детей, на замужество? Лучше бы их не было…Грешно так говорить! Какая я глупая! Неужели он не видит, как мне тяжело?» С кухни повеяло сигаретным дымом. Ядовитые пары буквально заполонили пространство, лишив чистого воздуха Любу с малышкой и двумя близнецами, что досыпали последние минуты тихого часа.
— Сколько можно тебе говорить! – закричала женщина, отчего малышка в испуге дернулась приподняв ручки. — На улицу выходи курить, дома дети! Мы не можем дышать этим гов..ом!
Игорь поспешно затушил сигарету, и распахнул пошире окно. Забылся. Его мысли были далеко от дома, он думал о своей работе. «Как все таки здорово, что завтра можно будет выйти на работу. Вроде даже обещали оплатить этот день. Теперь ждут другие порядки, завтра в должность вступает новый директор. И судя по разговорам коллег, все дополнительные выходы на работу будут оплачиваться по двойному тарифу. Ух, заживем!»
После разговора со свекровью Люба еще минут десять просидела смотря в окно. Разговор был не очень приятным. И на душе скребли кошки. Первым порывом было забрать детей. Вся затея под названием «в гости к бабушке» ей с самого начала не понравилась. Немного подумав, Люба решила оставить все как есть. Глупо разжигать ссору из-за несоответствия взглядов на ту или иную область жизни.
«Мы растим детей в разное время. Идет прогресс… Наталья Андреевна вряд ли это поймет…», — решила Любочка, и сделав последний глоток чаю, отправилась мыть посуду.
Женщина окончательно поняла, что с Натальей Андреевной они совершенно разные люди. Например, Люба редко мыла на ночь посуду, кроме детских бутылочек и тарелок. Ей было легче делать это утром. Свекровь же считала, что с вечера должно быть все убрано. У них постоянно не сходились взгляды на то, как вести быт в доме. Если Любочка могла вечером одеться с детьми и вывести их на прогулку, захватив мусор из дома, то для свекрови эта была страшная примета. Про что бы не вспоминала сейчас Люба, все упиралось в то, как со свекровью они не похожи. И вот теперь оказывается, что она уже три года неправильно кормит детей. А еще пользуется этими ужасными подгузниками.
Планов на сегодняшний день у Любы было много. Но с чего начать она не знала. Дома сидеть весь день, как обычно, не хотелось. И женщина решила, что как только сделает уборку в квартире, непременно отправится на свежий воздух. Возможно, даже в парикмахерскую сходит.
«Надо же, ведь я уже четыре года не занималась собой. Как летит время», — удивилась женщина.
Говорят, что чужие дети быстро растут. Но Люба была с этим не согласна, ей казалось, что она только вчера выписалась из роддома. А уже близнецам исполнилось по три года, а дочке целых семь месяцев. Ее дети росли слишком быстро.
«Неужели, я и глазом не моргну, как мне будет за пятьдесят? А ведь хочется столько успеть, столько увидеть, везде побывать», — размышляла Люба за домашними делами. Бабушка всегда ей говорила: «Живи здесь и сейчас! Не оглядывайся и не жалей!»
Но для маленькой девочки эти слова были не понятны, в том смысле в котором хотела донести до нее бабушка. И теперь до женщины постепенно доходило осознание быстротечности жизни.
Управившись с домашними делами всего за час. Люба присела на диван и уснула, накопившаяся усталость дала о себе знать.
Когда Игорь зашел домой, было непривычно тихо. Он уже давно забыл, что такое тишина. В автосервисе, где он работал, постоянно был шум да гам. Приходя домой, его всегда ждали детские вопли, слезы и слюни, так он это называл. Отдохнуть практически не было возможности. Поэтому наслушавшись мать, друзей, коллег он решил, что дети – это женская забота. Он ведь работает, содержит семью и платит два кредита. То, что жена оплачивает своими декретными деньгами и пособиями на детей – продукты, он совершенно не принимал к сведению. Не такие большие деньги она вкладывает в семью, считал он. Но теперь, когда появились большие проблемы, он начал задумываться о том, что раньше ошибался. Он хотел прийти домой обнять жену и детей. Больше ему никто не мешал отдыхать.
Любу он застал все еще спящей, бедняжка заснула в сидящем положение. «Может быть она действительно сильно устает», — подумал Игорь.
Подняв жену на руки, он понес ее на кровать. От чего Люба проснулась, но виду не подала. Ей была приятна забота мужа, которую он давно не проявлял.
Уложив женщину на кровать, он прилег рядом, рассматривая очертания ее лица.
— Знаешь, а я ведь обманул тебя, — прошептал Игорь, — я во всем тебе наврал. Но самое главное, что я навредил своей семье. И в этом виноват только я сам.
Люба продолжила притворятся спящей несмотря на то, что ей очень хотелось расспросить мужа, о чем он говорит.
— Постоянные крики детей, твое недовольство, нескончаемая работа… Все это начало переполнять меня. Я чувствовал, как начинаю морально ломаться… Я не хочу себя оправдывать. Возможно, я просто эгоист… Но мне так хотелось расслабиться и отдохнуть. И предложение друга было как раз кстати. Он пригласил меня в казино, и я не отказал. И как-то все закрутилось, что я начал быть там постоянным клиентом, — Игорь тяжело вздохнул, слова подбирались с трудом, — Знаешь, как они делают? Сначала дают тебе немножко выиграть, ты начинаешь входить в кураж, а потом сам не понимая как, остаешься без трусов, но с огромным долгом… Это случилось и со мной… Тот мужчина, что приходил вчера… Он работает там, он хотел денег… Я не знаю, что делать. Я не знаю, смогла бы ты простить меня за это. Достоит ли я вообще твоего прощения? Я не знаю…
Люба приоткрыла глаза, и посмотрев на мужа, увидела, как слезы стекают по его лицу. Как реагировать? Что еще можно исправить? Люба не могла найти слов. Она понимала, что ничего уже изменить не сможет. Люба прижалась к мужу, положив голову ему на сердце.
— Давай попробуем начать все сначала, — прошептала она.
Лежа на кровати и чувствуя тепло жены, Игорь ощущал себя самым счастливым человеком на земле. Люба приподнялась и посмотрев на мужа спросила.
— Сколько ты им должен?
— Э-э, — растерялся мужчина, — около миллиона рублей…
— Ты что сдурел? – накинулась Люба, — ты не шутишь?
— Нет, — сглотнул Игорь, — я сам не знаю, как так вышло.
— Получается, пока я тут детям на осенние комбинезоны откладываю, ты преспокойно тратил миллионы?
— Люба, подожди. Оно со временем так накопилось. Я не думал, что так все получится. Если бы я знал, что так выйдет, я бы никогда не пошел в то казино, — и чуть помолчав Игорь добавил, — Ты же только что говорила, что мы начнем все сначала… Что изменилось?
— Я не думала, что так все серьезно. Если бы ты был должен тысяч сто ну или двести, это можно бы было решить. Взять третий кредит… Но не миллион рублей! О чем ты думал?!
— Я… я… не знаю… Меня просто затянуло в эту пучину… Я понимаю, что поступил как последняя мразь, но и ты пойми меня…
— В чем я должна тебя понять? – с ухмылкой спросила Люба, — в том что я как проклятая загибаюсь с тремя детьми? Или в том, что пока ты где-то развлекаешься, я готовлю тебе ужин? Я скребу копейки с пособий, чтобы нам хватило на еду, а ты как поступаешь?
— Люба, пожалуйста, давай не будем ругаться? – Сказал Игорь, притягивая к себе жену. Люба оттолкнула его.
— Что ты предлагаешь нам делать?
— Давай подумаем, — сказал Игорь, закрыв лицо руками.
Они молчали минут пятнадцать после чего Игорь закурил сигарету и стал нервно расхаживать по комнате.
— Ты же знаешь, что я не выношу сигаретный дым. Не кури в квартире, все пропитывается этой гадостью, — сделала замечание Люба.
Игорь отмахнулся рукой, чтоб она отстала, и продолжил расхаживать по комнате.
— Для тебя мои слова пустой звук? – как-то нервно спросила Люба и выжидающе посмотрела на мужа.
— Люб, а что если нам квартиру продать? – не обращая внимания на слова жены спросил Игорь.
— Эту?
— Да.
— Ни за что! – твердо сказала Люба. – Мне эта квартира от бабушки досталась, она ее своим трудом заработала! Как ты вообще такое предложить додумался?! У нас трое детей, и я не собираюсь по съемным квартирам бегать…
— Подожди, — прервал Игорь поток слов жены, — нам не придется никуда бегать. Смотри какой план, мы продаем квартиру и переезжаем к матери. У нас даже немного денег останется. Я буду много работать, и мы сможем в дальнейшем купить более просторную квартиру… Да и тебе легче будет. Мама будет тебе помогать. А потом ты на работу устроишься…
— Ты сейчас серьезно? – как-то тихо спросила Любочка. Ей никак не приходило в голову, что муж может так поступить. Неужели, дети и она для него совсем ничего не значат, и он готов пойти на такой шаг, — Игорь, а почему тебе не попросить маму продать свой дом? – вызывающе спросила Люба, — А что? Дом хороший, огромный… Денег даже на коммуналку останется…
— Сдурела? Зачем ее сюда вмешивать? Моя мать не будет жить плохо! Никогда! – лицо Игоря начало краснеть от злости, он всегда неадекватно реагировал, когда речь заходила про его мать.
Постепенно для Любы начало доходить, что он никогда не изменится. Его откровение и слезы были всего лишь минутной слабостью человека, который жалел самого себя. А она то дура, думала, что он может измениться.
— Хорошо, хорошо, — спокойно сказала женщина, — маму не трогаем. Будем думать еще.
— Самый лучший вариант – это продать нашу квартиру, — сказал Игорь, — я думаю мы справимся.
Женщина безразличным взглядом окинула фигуру мужа. Вступать с ним в скандал не имело смысла. Ему все равно на нее и их детей. Поэтому тяжело вздохнув, она пошла на кухню, чтобы разогреть обед.
Игорь, присел на диван и начал размышлять о сложившейся ситуации: «Как все это тяжело! Ну, ничего… Справимся… У людей и похуже ситуации случаются, и ничего живут ведь. Да и квартира так ли важна? Если жена меня любит, то на все пойдет! Ее вина в этом скорее тоже есть… Если бы она смогла создать нужную атмосферу в доме, то возможно я бы никуда не пошел. Ай, глупости! Будь что будет!»
Игорь прошел на кухню к жене, и обнял ее сзади, прижимая руками за талию к себе.
— Я люблю тебя, — прошептал Игорь на ушко женщине.
«Ты сейчас мне что угодно готов сказать. Но я больше не буду тебе верить», — подумала Люба.
— Я тебя тоже, — улыбнулась женщина, отвечая на ласки мужа, — А когда мы заберем детей?
— Давай через пару часов, — предложил Игорь.
Люба ничего не ответила, накладывая по тарелкам еду.
Обедали они в тишине, никто не решался заговорить.
Зазвонил мобильный телефон, и Люба встав из-за стола побежала отвечать на звонок.
— Алло, — машинально сказала женщина.
— Здравствуйте, я разговариваю с Любовью Викторовной Прожевальцевой? – спросил грубый женский голос.
— Да, — взволнованно ответила Любочка.
— Михаил Игоревич и Павел Игоревич Прожевальцевы в этом году будут зачислены в садик. Вам необходимо подойти к нам. Когда вам будет удобно?
— Я… — опешила Любочка, — сегодня могу. Можно будет подойти?
— Да, — ответили по ту сторону телефона.
И после ряда необходимых формальностей, Люба поспешно начала собираться на улицу.
Заметив, как жена суетится Игорь встав из-за стола, подошел к натягивающей на себя сарафан Любе.
— Интересно получается… Мы спокойно обедаем, как вдруг тебе кто-то звонит и ты бросив все спешишь одеваться! – злился Игорь.
— Из садика звонили, близнецы в этом году в сад поступают, — не заметив недовольства мужа, ответила Люба, — пока детей нет, хочу успеть к ним подойти.
— Ах вот как. Зачем нашим детям в сад идти? Ты все равно дома с мелкой сидеть будешь. Мама говорит, что садик – это рассадник инфекций. Да и с деньгами нам сейчас туго будет, чтоб за питание платить.
Люба ошалело посмотрела на мужа.
— Ну как же, если мы квартиру продавать будем, то мне работать нужно будет ходить. А твоя мама с тремя не справится же. Вот близнецов в сад, а маленькая с ней пусть сидит. Пока мы работать будем, — съязвила женщина, обувая босоножки.
— Маме тяжело будет даже с одним. Ей уже пятьдесят пять!
— Ну, что поделать? За твой игровой долг всем придется расплачиваться! – сказала Люба, громко хлопнув дверью.
Люба выбежала на улицу не оглядываясь. Ее преследовал бурный поток мыслей в голове. Человека, которого она несколько лет называла мужем, оказался полным подлецом. До нее постепенно начало доходить происходящее. Женщина не выдержала и как только увидела лавочку тут же на нее присела, закрыв лицо руками. Уйти от мужа значило остаться совершенно одной с тремя детьми. Помощник из него, конечно, был никакой, но одного его присутствия хватало для того, чтобы ощущать себя не такой одинокой. Но так больше продолжаться не могло. Ей нужно было решать. Продать квартиру бабушки и продолжить с ним жить или разойтись и тянуть троих детей на себе.
«Дети… А как же дети… Им же нужен отец…», — вертелось в голове у Любы.
— Женщина вам плохо? – обратился к ней патрульный, заставив невольно вздрогнуть.
— Нет-нет, все хорошо, — окинув мужчину изучающим взглядом ответила Люба. Он показался ей смутно знакомым. Одетый в полицейскую форму мужчина не спешил уходить. От чего Люба слегка стушевалась.
— Любка, ты что ли? – обрадовался мужчина.