Книга Андрея Рубанова «Ледяная тетрадь» представляет собой попытку взглянуть на личность огненного протопопа Аввакума с точки зрения художника и одновременно оценить церковный раскол в России. Андрей Рубанов утверждает, что эта книга написалась сама по себе, когда пришло время, когда она созрела. В этом не следует сомневаться. Думаю, именно поэтому работа получилась предельно искренней и откровенной. Она охватывает не только Аввакума и раскол, воеводу Пашкова, патриарха Никона, царя Алексея Михайловича, но и самого Андрея Рубанова, его понимание своего места в этом мире.
Чтение таких книг, особенно когда они написаны мастерами слова и глубокими личностями, как Андрей Рубанов, всегда крайне увлекательно. Лично для меня книга Андрея Рубанова была особенно интересна из-за моего увлечения русским XVII веком. А как иначе представить этот век без таких фигур, как царі Алексей Михайлович, Петр Алексеевич, протопоп Аввакум, казачий атаман Степан Тимофеевич Разин, боярыня Морозова?
Признаюсь, книгу «Житие протопопа Аввакума» я читал лет двадцать назад. Многое уже забыл. Перечитываю в настоящее время. Поэтому книга «Ледяная тетрадь» была для меня в серьёзной степени учебником и истории, и средневековой русской литературы. Хотя и Андрей Рубанов подчёркивает, что в своём труде, посвящённом Аввакуму, он выступает в первую очередь поэтом и художником, что он исторических открытий не делает, но всё же он делится с читателем важной информацией и подаёт её без академической сухости, напротив, очень живо и зримо. Кроме того, книга мне лично дала хорошие поводы не только для обмена мнениями, но и для дискуссии, для спора.
В рамках данной статьи нет возможности провести глубокий анализ работы Андрея Рубанова, хотя она этого заслуживает. Но тезисно мне хотелось бы затронуть несколько аспектов: в чем-то полностью поддержать Андрея Викторовича, в чем-то дополнить его, ссылаясь на оригинальную точку зрения учёного историка, а в чем-то с ним поспорить.
Главное, с чем я согласен с Андреем Викторовичем, это то, что Аввакум проповедовал религиозные и мировоззренческие идеи, в которые он верил и за которые был готов отдать жизнь, что он и сделал. И эти были праведные, устремлённые к Богу мысли и смыслы Аввакума. А его противник, движимый гордыней и тщеславием, учил тому, во что сам не верил, тем самым поощряя в своей пастве лживость, цинизм и приспособленчество. Второй важный тезис, который я разделяю, это то, что протопоп Аввакум и другие бескомпромиссные, непокорённые борцы XVII века за древнее благочестие смогли возглавить огромные массы людей. Эти люди и в начале XX века представляли собой мощную организованную силу.
Здесь мне хотелось бы вспомнить о двух книгах историка Александра Владимировича Пыжикова: «Грани русского раскола» и «Корни сталинского большевизма». В «Гранях русского раскола» Пыжиков почти не затрагивает события XVII века, но очень подробно описывает притеснения старообрядцев со стороны властей Российской империи и освещает хронику возникновения крупнейших и богатейших купеческих родов старообрядческого происхождения. Следует отметить, что среди самых богатых купцов России, русских по национальности, были лишь представители старообрядческих семей. Книгу Андрея Рубанова «Ледяная тетрадь» можно рассматривать как приквел к «Граням русского раскола» Александра Пыжикова. У Пыжикова явно не хватает предыстории в качестве исторической справки. Это так.
В другой своей книге «Корни сталинского большевизма» А. В. Пыжиков последовательно развивает мысль и старается доказать, что Великая Октябрьская социалистическая революция была бы невозможна без сплочённой, организованной русской старообрядческой народной массы. Александр Владимирович приводит множество примеров того, что многие видные революционеры русской национальности вышли именно из старообрядческой среды. По мнению Пыжикова, это вовсе не случайно, идеи Карла Маркса сами по себе не могли произвести тектонические изменения в устройстве российского общества. Коммунистические идеи были укоренены в сознании русского народа во многом благодаря раскольникам, старообрядцам, а значит, и благодаря Аввакуму.
Сам Андрей Рубанов в своей книге не сообщает читателю об этом, но в большом ларце, коим является книга «Ледяная тетрадь», есть ещё и ларчик поменьше. Это отрывки из дневников деда Андрея Викторовича Рубанова Константина Васильевича Рубанова. Константин Васильевич в своих дневниках описывает старообрядческую среду. И из его записей видно, что основополагающими для организации общества в этой среде были: справедливость, трудолюбие, праведность (воздержание от пороков), взаимопомощь, жертвенность. Это касалось всей общины, а не только отдельных семей. В этой модели радости и беды, а главное, труд на общее благо лежали на плечах каждого члена общины.
Мировоззрение и идеи старообрядцев мало чем отличаются от идей коммунизма. А. В. Пыжиков приводит множество примеров, аналогичных тем, что содержатся в дневниках К. В. Рубанова. В том числе Пыжиков ссылается на романы Павла Ивановича Мельникова-Печерского, в которых описано не только великолепие купеческих старообрядческих домов и хлебосольство их хозяев, но и устав артели лесорубов и правила совместной жизни в ней, необходимые для выживания. В романах «В лесах» и «На горах» много говорится о напряжённом коллективном труде старообрядцев и о справедливом устройстве их общества. Да, любовные линии несколько портят романы, особенно первый, но любовь и грибы с картошкой на столе в произведениях Мельникова-Печерского – это не главное.
Андрей Рубанов сравнивает русских старообрядцев с западноевропейскими и, вероятно, американскими протестантами. Это справедливая аналогия – там и там основой общественного устройства ставились праведность и трудолюбие. Но дальше идут различия, главное из которых – индивидуализм протестантов, являющийся полной противоположностью общинности русских старообрядцев. Мне близка оценка Пыжикова русских старообрядцев как предвестников социалистического и коммунистического общества. Она хорошо объясняет события начала XX века.
Здесь хотелось бы для контраста напомнить о произведениях русской литературы, в которых с той или иной степенью детализации изображена жизнь помещичьих крепостных крестьян и показаны взаимоотношения различных слоёв и представителей разных классов общества, существующих благодаря дворянскому поместью и в нём. Я имею в виду такие книги, как «Обломов» Гончарова, несколько произведений Тургенева, «Мертвые души» Гоголя, «Суходол» Бунина.
От всех вышеперечисленных произведений и от «Му-му», «Касьяна с Красивой Мечи» и некоторых других произведений Тургенева веет беспросветным пессимизмом и даже обречённостью, гибельностью, безысходностью. А от дневников К. В. Рубанова, от романов Мельникова-Печерского, от прекрасной по содержанию, написанной, правда, немного с переизбытком литературной художественности книги Бориса Можаева «Мужики и бабы» становится светло. Сознание наполняет гордость: какой же правильной, праведной, настоящей жизнью жили наши предки – свободные мужики.
И вот с этого места, как от базы, я хочу немного поспорить с Андреем Рубановым. Речь идет о тупике, из которого, по мнению Андрея Викторовича, якобы Пётр I вывел Россию. Я немного знаком с русским XVII веком и хочу сказать, что общественные отношения в нём были основаны на жертвенности, справедливости, взаимопомощи и трудолюбии. Правильно подмечает Андрей Рубанов, что феномен Петра I и его реформы были бы невозможны без реформ Никона. Но почему невозможны? Потому что Никон и Пётр стремились построить рай на земле по западноевропейскому образцу и стандарту. Такой рай можно было создать только для очень узкого круга людей – для знати, для пяти процентов населения, для представителей дворянского сословия. Для остального населения этот рай, увы, превращался в ад. Для 50% населения, для крепостных, он обернулся и обернулся. А для беглецов в керженские леса – предков Андрея Рубанова – не обернулся. Они смогли создать свою независимую, параллельную общественную модель, что дало им возможность легко понять идеи коммунизма. Моих предков, пытавшихся затеряться в дебрях между Саратовом и Камышином, это тоже касается.
То, что они были старообрядцами, я узнал сравнительно недавно. И, согласно утверждениям Андрея Рубанова, что случайные совпадения не бывают случайными, я, узнав о вере и жизни своих предков по фамильной линии, понял, что мой интерес к книгам Мельникова-Печерского и Пыжикова тоже не был случайностью. Если исторические события произошли, то они произошли. Назад не отмотаешь. По какому пути Пётр повёл Россию, по тому пути она и пошла. Но это не означает, что был выбран единственно возможный правильный путь, что произошёл выход из тупика. Тупика как такового не было. Другое дело, что царь Пётр осуществил свой сталинский рывок, используя в качестве ресурсов жилы, кровь и мускулы русского мужика. Очень хорошо, что сделал. Но и до Петра, особенно при Алексее Михайловиче, Россия развивалась стремительными темпами.
Продолжаю спорить. Андрей Рубанов утверждает, что мы от Запада к XVII веку в технологиях отстали минимум на двести лет, а Константин Рубанов, описывая жизнь сельской общины, которая, скорее всего, за 200 и даже 300 лет мало изменилась, показывает, что с необходимыми технологиями (в книге описано кузнечное ремесло) в России и в начале ХХ века, и, вероятно, в XV веке всё было в порядке. О чем тут говорить, в XVII веке мы строили тысячеколичественные непреодолимые защитные сооружения. Это была титаническая работа как по трудозатратам, так и по уровню инженерной мысли. Кстати, перечисляя достижения царя Алексея Михайловича, А. В. Рубанов не упомянул, что до его правления крымские татары могли без труда добираться до Москвы, Рязани, Тулы ежегодно и по два раза в год. Делали это крымские татары явно не из любопытства и не для селфи на фоне Красной площади. Алексей Михайлович сначала положил конец этим походам, построив защитное мегасооружение под названием Белгородская черта, а также примкнувшее к ней на востоке такое же оборонительное сооружение от Козлова (Мичуринска) до реки Волги ещё в несколько сотен километров, а уже потом решился присоединить левобережную Украину.
Эту и подобную ей титаническую работу выполняли люди, близкие по духу к протопопу Аввакуму. Я знаю, о чем говорю, изучал вопрос: уже тогда люди объединялись в общины. Иначе не выжить. Если им и не хватало каких-то технологий, они уже тогда охотно и жадно перенимали их у западноевропейских недругов. Сёла с самыми разными названиями, подобные по общественному устройству рубановской Селитьбе, были разбросаны по всей России в XVII веке. И жили в них состоятельные люди. Даже на севере, где хлеб плохо рос. Андрей Рубанов, кстати, очень хорошо это иллюстрирует, приводя райдер разжалованного патриарха Никона, заточённого в монастырь. Хлеба было мало, а дичи, рыбы и грибов было полно. Это происходило в те годы, когда поляки и прочие враги на Русь не приходили. Историк М. Н. Тихомиров, профессор и академик, показывает на документально подтверждённых примерах, что на юг Российского государства в середине XVII века, когда это стало не очень опасно, буквально хлынули тысячи беглых крепостных, обладавших в среднем тремя коровами на семью. В трудах Тихомирова есть перечни «животов» – крестьянских пожитков. Они мало чем отличаются от пожитков семьи Константина Рубанова или от богатств героя романа Мельникова-Печерского «В лесах» Потапа Чапурина. А среди переселенцев не было бедных людей.
Возможно, они оставались в своих деревнях под Тверью или Ярославлем, но я сомневаюсь, что в те времена юг был исключительно богатым или хотя бы зажиточным, а север бедствовал. Никон, а за ним Пётр I и Екатерина II вели Россию к мироустройству, описанному Тургеневым в рассказе «Касьян с Красивой Мечи». Я не ставлю под сомнение достижения Петра и Екатерины, не пытаюсь умалить их заслуги. Их заслуги велики. Я лишь говорю о том, что, несмотря на все достижения, они загоняли общество в тупик. И Революция в октябре 1917 года была не только логичным, но единственно возможным выходом из тупика – рая для избранных.
Кстати, Андрей Рубанов говорит о кастах: царях, жрецах, воинах, хлебопашцах. До Никона, Алексея Михайловича и, в основном, до Петра Алексеевича переход из касты хлебопашцев в касту воинов был обычным делом. Очень часто происходил обратный переход, поскольку воины морально уставали от гибели отцов и братьев. Царь Пётр внедрил в России другую модель: воины и хлебопашцы стали разделяться по крови. Это – западноевропейская модель. Для Европы обособленность знати от народа столетиями была нормальным и законным делом, обычным общественным устройством. У нас это не было нормой, по крайней мере в XVII веке. Когда мы сегодня видим так называемые дворянские собрания, следует понимать, что они вовсе не безобидны, что они стремятся вернуть нас в рай Никона, то есть в ад. В 90-е годы этот процесс шёл полным ходом, и именно тогда всяческие дворянские собрания начали появляться, как грибы после дождя. Тогда же стал популярным анекдот:
– О себе мы уже подумали, землицы прихватили, пора бы подумать о людях.
– Да, крепостные нужны…
И это вовсе не шутка, это проект общественного устройства. А главное, что нужно понимать о современных дворянах: в XVII веке 99% их предков были обычными мужиками. Обособление по крови дворян от мужиков по западноевропейской модели произошло в основном при Петре I и Екатерине II.
Некоторые мелкие замечания можно сделать касательно книги «Ледяная тетрадь», не обязательно критические. Мне очень хотелось, когда речь шла о политических сидельцах, увидеть в перечне имя Павла Флоренского. Тюремный и лагерный этапы в судьбе Флоренского достойны хорошего художественного фильма или даже сериала. Но это отдельная большая тема. Жаль, что Андрей Рубанов в своей книге не упомянул об отце Павле. Это было бы уместно.
Что касается дневников Константина Васильевича Рубанова, хочется отметить, что при чтении некоторые их места вспоминались то рассказы Всеволода Гаршина, то роман «Обитель» Захара Прилепина, произведения Михаила Шолохова и некоторых других русских классиков.
Дед Андрея Рубанова в своих дневниках на высоком художественном уровне изобразил свою ушедшую эпоху, с одной стороны, и, с другой стороны, сделал это очень кратко, сжато, не демонстрируя всех эмоций, но при этом отлично описав ту прекрасную, тяжёлую, праведную народную жизнь.
Сам Андрей Викторович Рубанов, написав книгу «Ледяная тетрадь», сделал важное, интересное и значимое дело. Ещё раз повторю, хоть он и не сделал открытий в области истории, но провёл серьёзную работу как популяризатор истории. В конце концов, многие аналогии, которые напрашиваются при сравнении жизни людей при царе Алексее Михайловиче и во времена протопопа Аввакума с нашей современной жизнью, являются своеобразными открытиями Андрея Рубанова. И главная мысль, что правда, которая была у Аввакума, даже погибнув и сгорев в огне вместе с ним, всё равно побеждает и торжествует сегодня и будет побеждать в будущем, а кривда Никона, даже после двухсот лет пребывания в основе государственной идеологии, в конце концов разоблачает себя и гибнет, придаёт книге серьёзный вес.
Книга Андрея Рубанова «Ледяная тетрадь» запускает читательскую мысль. А это очень важно.
Читайте и радуйтесь. Думайте.