6 июня 1872 года в семье Великого герцога Гессенского и Рейнского родилась очаровательная девочка – четвертая дочь, получившая пышное имя Виктория Алиса Елена Луиза Беатриса Гессен-Дармштадская.
Бабушка, английская королева Виктория, ласково звала внучку «Солнышко» (Санни), а для родных она была просто Аликс — милая, улыбчивая девочка, обожавшая сладости и игры со своими братьями и сестрами. Кто бы мог подумать, что этой солнечной девочке суждено стать последней императрицей Российской империи и получить унизительное прозвище «Гессенская муха»?
Как так вышло, что образ нежной Аликс трансформировался в глазах русского народа в образ «Гессенской мухи», сулящей беды и несчастья?
Лики власти: от иконы до карикатуры
Восприятие правителей народом – штука сложная и переменчивая, почти как погода в Петербурге. Сегодня ты — «батюшка-царь», а завтра – «кровавый тиран». Историки называют это «репрезентацией власти» — то есть тем, как образ правителя формируется в общественном сознании, какие мифы, легенды и слухи его окружают.
Особенно ярко это проявляется в переломные моменты истории, когда привычный уклад рушится, как карточный домик. Вспомните Петра I: для одних он – великий реформатор, прорубивший окно в Европу, а для других – Антихрист, отрекшийся от веры и традиций. Или Иван Грозный: мудрый государь или «Ивашка, царек кровавый»?
Вот и Николай II, последний русский император, превратился в народном сознании из «царя-миротворца» в «Николашку Кровавого». С его супругой, Александрой Фёдоровной, произошла похожая метаморфоза. Только если к Николаю поначалу ещё питали какие-то иллюзии, то императрицу невзлюбили сразу. И, как вы уже догадались, прозвище «Гессенская муха» стало ярким символом этой народной нелюбви.
Народ против «немки на троне»
Сейчас, когда царская семья канонизирована, многие стараются представить Александру Фёдоровну жертвой клеветы и злого рока. Вот, например, трогательное воспоминание фрейлины Анны Вырубовой:
"Императрица организовала 4 больших базара в пользу туберкулезных… Она сама работала, рисовала и вышивала… и, несмотря на свое некрепкое здоровье, весь день стояла у киоска, окруженная огромной толпой народа… Восторгу населения не было предела".
Звучит, конечно, красиво. Вот она — заботливая матушка-императрица, не щадящая себя ради простого народа! Только вот незадача: сам народ, прошедший через Русско-японскую войну и первую русскую революцию, придерживался совсем другого мнения. В уральских сказаниях, например, можно найти такие строчки:
"Царица после девятьсот пятого году камень с краснинкой видеть не могла. То ли ей тут красные флаги мерещились, то ли чем другим память бередило, а только с пятого году к царице с красным камнем и не подходи — во всю голову завизжит, все русские слова потеряет и по-немецки заругается".
Почувствовали разницу? Никакого "восторгу населения" и в помине нет. Зато сарказма, иронии и откровенной неприязни хоть отбавляй. И это неудивительно, ведь Александра Фёдоровна с самого начала своего пребывания в России давала поводы для кривотолков.
Возьмем, к примеру, письмо Александры Фёдоровны графине Ранцау, фрейлине её сестры: "Моего мужа отовсюду окружают лицемерие и лживость, — жалуется молодая императрица. — Чувствую, что здесь нет никого, кто мог бы быть его действительной опорой. Немногие любят его и свое Отечество".
Казалось бы, обычная женская исповедь, полная печали и тревоги за супруга. Но только не в глазах русского народа! «Едва приехала в чужую страну, языка не выучила, а уже всех вокруг поливает грязь, — негодовали подданные. — Да кто она такая, эта немка, чтобы судить нас?»
И ведь не поспоришь: обвинения в адрес целого народа в отсутствии патриотизма звучат, мягко говоря, самоуверенно из уст человека, который сам еще толком не разобрался в местных обычаях и традициях.
«Шила в мешке не утаишь»: как слухи разжигали народный гнев
Дальше — больше. «Слово не воробей, вылетит — не поймаешь», — гласит народная мудрость. И действительно: то, что еще вчера обсуждали шепотом в кулуарах дворца, уже на следующий день становится достоянием широкой публики. Слухи и сплетни, как вирус, распространяются с невероятной скоростью, обрастая новыми подробностями и преувеличениями.
А тут еще и трагические совпадения подливают масла в огонь. Бракосочетание Николая и Александры совпало с трауром по скончавшемуся отцу Николая — императору Александру III. «Немка эта, почитай, на гробу к нам въехала, принесет несчастье», — зашептали в народе.
С этого момента любое действие Александры Фёдоровны подвергалось насмешкам и пересудам. Даже её благотворительность воспринималась в штыки.
Любопытно, что сам царь при этом оставался в глазах народа скорее объектом жалости, чем гнева. «Бедный государь, совсем немка его окрутила, — сочувствовали простолюдины. — И сын-то у них, говорят, не настоящий, а подменный».
Подобные слухи, конечно, не имеют ничего общего с реальностью, зато они ярко иллюстрируют настроения, царившие в обществе. Александра Фёдоровна превратилась в «козла отпущения», на которого можно было свалить все беды и несчастья, обрушившиеся на Россию.
«Гессенская муха» и крушение империи
Первая мировая война стала своеобразным катализатором, ускорившим падение монархии. Немецкое происхождение императрицы в условиях войны с Германией превратилось в глазах народа в непростительный грех. По стране поползли слухи о том, что Александра Фёдоровна — немецкая шпионка, которая передает врагу секретные сведения и намеренно ослабляет русскую армию.
Именно в это время к императрице прочно приклеивается прозвище «Гессенская муха» — едкое, язвительное и унизительное. Гессенская муха — это маленькое, невзрачное насекомое, но при этом опасный вредитель, способный уничтожить целые поля пшеницы. «Вот и наша императрица — вроде бы и незаметная, а глядишь — всю империю извела», — судачили люди.
В общем, история Александры Фёдоровны — это классический пример того, как предубеждения, слухи и неумение найти общий язык с народом могут разрушить даже самые благие намерения. Народная нелюбовь к «Гессенской мухе» стала симптомом глубокого кризиса в отношениях между властью и обществом, кризиса, который в итоге привел к краху империи.
Конечно, нельзя сваливать всю вину за революцию на одну только Александру Фёдоровну. Но нельзя отрицать и того, что её судьба стала своеобразным символом отчужденности власти от народа и того, что происходит, когда "глас народа" перестают слышать.