Громов смотрел на кровавую надпись, и в нем зарождалось смутное беспокойство. «Сыч»… Это слово было знакомым, как будто отголосок из минувшего. В кабинете Сидорова Громов испытывал тревогу: оставленная на полу надпись из трех букв не давала ему покоя. Это определенно было начало фамилии – Сычев. Но где он мог ее слышать?
— Генерал-майор Сычев, — подтвердил догадку Сидоров. — Старый кадр, но все еще на своем месте. Когда-то его называли «серым кардиналом» в особом отделе. После этого его имя исчезло из официальных документов. По слухам, он ушел на пенсию, но, как видишь, до сих пор активно участвует в делах.
Этот разговор случился чуть позже.
А сейчас…
Громов провел рукой по лицу. Имя было знакомо, но он никак не мог вспомнить, откуда.
Он внимательно осмотрел помещение. Затем опустился на корточки рядом с телом пожилого человека. Что-то здесь было не так. Этот человек знал больше, чем говорил. Или больше, чем хотел бы сказать. Громов тяжело выдохнул и достал телефон.
— Андрей, проверь архивы по Сычеву. Все, что найдешь. Срочно.
— Уже занимаюсь.
Дорога в управление казалась бесконечной. Мысли Громова путались, он вновь и вновь прокручивал в голове события последних дней: таинственный список, убийство Тихонова, старик, который явно был больше, чем просто информатор… И теперь — Сычев.
Когда Карпов принес папку, Громов немедленно начал изучать документы. Внезапно его словно ударило током. Среди бумаг оказалось старое черно-белое фото. Группа молодых офицеров на фоне казармы. В центре — двое мужчин: один — его отец, Виктор Громов. А второй…
— Черт… — выдохнул он. — Это же Сычев.
— Узнал? — Карпов скрестил руки. — Фото из засекреченного архива. Дата — 1989 год. Твой отец и Сычев служили в одной секретной группе. Потом отец ушел, а о Сычеве стали ходить странные слухи. Говорят, что он не просто исчез, а стал работать на тех, чьи имена не произносят вслух.
Степан задумался. Отец никогда не упоминал об этом. Никогда не говорил о Сычеве.
— Значит, он был частью заговора? — обратился он к Карпову.
Тот покачал головой:
— Возможно, наоборот. Может, он пытался это предотвратить. Единственный, кто мог бы пролить свет на ситуацию, сейчас находится в критическом состоянии после огнестрельного ранения в голову, — усмехнулся Карпов.
Громов снова взглянул на фото. Его отец. Сильный, уверенный, но в глазах пряталась тревога. А рядом — Сычев, улыбающийся, будто знал что-то, о чем другим лучше не знать.
— Мне придется встретиться с ним лицом к лицу, — тихо сказал Громов.
***
Адрес Сычева удалось быстро найти. Роскошный особняк за городом, окруженный высоким забором. По документам — частный предприниматель, но Громов понимал, что за этим скрывается нечто большее.
Ночь перед поездкой он провел без сна. Впервые за долгие годы его прошлое стало на расстоянии вытянутой руки. Отец. Его служба. Секретная группа. Что, если все это время правда была рядом, но он не хотел её видеть?
На рассвете он уже был в пути. Дом Сычева возвышался над лесом, словно крепость. Но Громов знал: не бывает неприступных крепостей.
Он вошел внутрь. Двигался бесшумно, как хищник в засаде. И вдруг услышал голос:
— Я ждал тебя, Громов.
Сычев сидел в кресле у камина, в одной руке держал бокал виски, в другой — старую зажигалку. Он выглядел удивительно спокойным.
— Ты хорошо ищешь, — продолжил он, улыбаясь. — В этом ты пошел в отца.
Громов сжал кулаки.
— Ты знал его.
— Конечно. Мы работали вместе. Пока он не решил уйти.
— Почему он ушел? — голос Громова прозвучал жестко.
Сычев чуть наклонил голову.
— Потому что понял: есть вещи, которые лучше не знать. Но было уже поздно.
— Ты его убил? — в голосе Громова зазвучала угроза.
Сычев покачал головой:
— Нет, мальчик. Его убили те, кто боялся правды. Тот же, кто теперь охотится за тобой.
Громов почувствовал, как внутри все сжимается.
— Что ты хочешь сказать?
Сычев наклонился вперед, его голос стал тише:
— Твой отец не был просто офицером. Он знал, где спрятаны ключи к самой большой тайне. Теперь ты — его наследник в этом деле. Вопрос в том, как ты распорядись этой информацией.
Громов смотрел на него, и у него возникло чувство, что это лишь начало. Сычев знал больше, чем говорил. И впереди были ответы, которые могли перевернуть его представления о прошлом… и изменить будущее.
— Ты, Громов, ведь оказался здесь не случайно, правда? Старик всегда хотел тебя защитить, но в какой-то момент осознал: рано или поздно ты наткнёшься на эту тайну.
Сычев ухмыльнулся, крутя в руках зажигалку, будто небрежно, но в его глазах была скрытая игра.
— Если мой отец знал что-то, почему он молчал? — в голосе Громова слышалась смесь недоумения и скрытой обиды.
Старик, обладавший знаниями, будто играл с ними, как кошка с мышкой. Громов ощутил нарастающее напряжение в комнате. Это было неизбежно. Он нахмурился, понимая, что Сычев что-то утаивает.
— И что за тайна такая? — голос Громова стал тверже.
Сычев с задумчивым видом поставил бокал на стол и, встретившись взглядом с Громовым, сказал:
— Это такая информация, что люди ради неё готовы убивать. И уже убивали.
— Ты о Тихонове? — Громов пристально всматривался в лицо собеседника, и тот кивнул.
— Он тоже искал правду. Вероятно, забрался слишком глубоко… А такие вещи не прощают.
Громов сжал кулаки, чувствуя, что разгадка близка, но что-то ускользало. Вдруг в голове всплыло воспоминание о том, как отец за кухонным столом перебирал старые бумаги. Тогда, в детстве, казалось, это был просто семейный архив. Но теперь Громов понимал — не всё так просто.
— Хочешь сказать, он оставил мне подсказку? — спросил он.
Сычев загадочно улыбнулся:
— Именно так. И если найдёшь её, узнаешь больше. Но готов ли ты к правде?
Громов вскочил на ноги. Времени на раздумья больше не было. Ему необходимо было вернуться в родной дом, туда, где находилась последняя зацепка. Сычев проводил его взглядом и тихо произнес, когда дверь за ним закрылась:
— Удачи, Громов. Она тебе понадобится…
***
Ночь выдалась холодной. Когда Громов подъехал к старому дому, тени от фонарей растянулись по стенам, наполняя двор ощущением застывшего времени. Дом встретил его той же тишиной, которая давила сильнее любого шума. Он глубоко вдохнул и толкнул дверь.
На этот раз дом встретил его иначе. Не так, как недавно. Степан это сразу понял. Теперь он знал, что он с домом один на один. Больше никого здесь не могло быть. Но он ошибался.
Запах старого дерева, пыли и чего-то неуловимо знакомого ощутил он, едва дверь открылась. Громов провел ладонью по стене, чувствуя, как оживают детские воспоминания. Он шагнул в гостиную. Там, у окна, когда-то сидел его отец, размышляя о чем-то важном. И там же встретил его взгляд старик.
Куда отец мог спрятать ответ?
Громов осмотрел шкаф, перебрал книги на полках, заглянул под старый ковер. Все безрезультатно. Что-то здесь было, но он пока не понимал, куда смотреть.
И вдруг…
Где-то за стеной раздался слабый щелчок. Громов замер. В доме никого не должно было быть.
Он медленно потянулся к кобуре и направился к кухне. Тихий скрип пола. Кто-то был здесь.
Громов резко открыл дверь и нацелил оружие.
Перед ним стояла женщина. Свет фонаря осветил её лицо. Ему понадобилась секунда, чтобы узнать её.
— Марина?.. — его голос предательски дрогнул.
Она не изменилась. Те же пронзительные глаза, те же аккуратные черты. Только взгляд теперь стал другим — настороженным, исследующим. Но время пощадило её красивые черты лица. Лишь слегка заметны мелкие морщинки. Видимо, не жалела времени на посещение косметолога.
— Привет, Степан, — тихо произнесла она.
Громов опустил пистолет.
— Что ты здесь делаешь?
Марина на мгновение отвела взгляд, будто собиралась с мыслями.
— Я знала, что ты придёшь сюда. Мы с твоим отцом когда-то работали вместе.
Громов напрягся.
— Работали? О чем ты?
Марина шагнула ближе.
— Я знаю, что ты ищешь. Но прежде, чем ты найдёшь ответы, ты должен понять… твой отец был не тем, кем ты его считал.
Громов стоял, ощущая, как в груди разгорается буря эмоций. Он не отводил глаз от Марины, хотя его разум уже увлекала мысль о том, что же на самом деле скрывают эти находки.
Марина, словно в замедленном кино, встала рядом, её присутствие неожиданно придавало ему уверенности. Она указывала на ящик, словно пытаясь помочь ему осознать, что олицетворяло это хрупкое наследие — скрытные главы прошлого, к которым, возможно, он был совершенно не готов.
— Говори, — почти прошептал он, не узнавая собственного голоса, но Марина не замедлила. Она подошла к старому буфету, жестом профессионала проводя пальцами по полке, пока в комнате не раздался едва уловимый щелчок. Дверца, которую Громов считал глухой, слегка приоткрылась, и его мир изменился навсегда.
— Что это? — шагнул он ближе, его внутреннее напряжение достигло апогея.
— Ответы, — столь же кратко ответила Марина, глядя куда-то вдаль, будто снова переживала это мгновение.
Он осторожно извлёк из тайника небольшой металлический ящик. В нем… несколько пожелтевших фотографий, потрёпанные документы и одна единственная, полная нежности и трагизма, записка: «Если ты читаешь это, значит, мне не удалось». Подпись – Виктор Громов. Отец.
Сердце забилось в груди Громова, как старый барабан, приводя в движение древние механизмы судьбы. Отец знал. Он знал, что за ним придут. И оставил послание, навсегда изменившее жизнь Степана.
Марина, внимательно наблюдая за ним, была готова рассказать всё. Все, что она знала, все, что скрывалось в этом водовороте лжи, тайн и судеб…
— Теперь ты понимаешь, почему я здесь, Степан? Почему твой отец столько лет молчал? — её слова были почти шепотом, но озарили всю комнату.
Громов, ощущая прилив неведомой силы, поднял на неё глаза, полные решимости и отчаяния.
— Рассказывай всё, — прошептал он так тихо, что казалось, сам воздух впитывал его слова. Марина вздохнула тяжело и глубоко.
— Это длинная история. История, в которой слишком много крови, предательства и людей, которых ты считал своими.
Предыдущая глава:
Позже Громов вернулся в дом в надежде найти что-нибудь ещеВсе в нашей жизни связано2 дня назад
Спасибо, дорогие читатели, за Ваши комментарии и лайки! Подписывайтесь на канал те, кто еще не подписан!🙏💖